Скандал, развод и Новый год - Ольга Гольдфайн

Сколько у него любовниц было и есть, даже угадывать не буду.

Много. Очень много.

Лариса сказала, что жена старше его почти на десять лет, но держит в ежовых рукавицах. Поэтому Хазов всегда ночует дома, а любовниц пристраивает к себе на работу или снимает им квартиры недалеко от нашего офиса.

Находчивый мужик, что ещё сказать…

Герман Петрович приходит не с пустыми руками. Всегда приносит то коробку конфет, то цветы «для прекрасной Валерии», то засахаренные фрукты, восточные сладости, маленькие наборы пирожных.

Подозреваю, это он так ухаживает.

И считаю дни, когда об этих реверансах в мою сторону станет известно его пышке. Вряд ли Таю устроит данное положение вещей.

А кого обвинят? Конечно, меня!

Заманила в свои сети, околдовала, паутиной желания опутала…

Приходится вежливо улыбаться, а в руки не даваться.

Но есть и вторая проблема — шеф.

Если он видит Хазова рядом со мной, тут же приходит в бешенство. Причём я понимаю, что гневается он на своего зама, а злость вымещает на мне.

Тут же находятся какие-то неотложные дела, срочные поручения, неожиданно сваливается куча работы. В ход идёт всё, что может отвлечь меня от общения с Германом.

С одной стороны, я выдыхаю с облегчением: не надо самой отшивать надоедливого гостя. А с другой, приходится до вечера трудиться в поте лица, задерживаясь в офисе.

И есть подозрение, что эти задания Бариновым берутся с потолка. Лишь бы чем-то занять прохлаждающуюся помощницу…

Как-то вечером, уходя с работы, Егор останавливается у моего стола.

Сердце замирает, дыхание прерывается, я смотрю в распечатанные бумаги, но букв не вижу, только чувствую всем телом жар, исходящий от стоящего рядом мужчины.

— Лера, будьте осторожны с Хазовым, — произносит он. — Герман Петрович может обидеть.

Поднимаю глаза и вижу, что Баринов смущается. Не привык он разговаривать на подобные темы.

— Егор Борисович, не волнуйтесь. Я взрослая девочка и могу постоять за себя, — холодно замечаю.

— Знаю, но я не мог не предупредить. И взрослые девочки иногда делают глупости. Например, как моя Анжелика, — улыбается грустно.

В последние дни я не раз наблюдала, что Баринов теряет нить разговора, смотрит какое-то время в одну точку и молчит. Улетает мыслями куда-то далеко. Что-то его серьёзно тревожит.

— Как она, кстати? — спрашиваю, хотя мне совсем не интересно.

— Она уехала в Мирный, к Вадиму. Кстати, адвокат сказал, что с разводом всё почти решилось, заседание на днях, и он не сомневается, что ваш брак расторгнут.

— Отличная новость, — тут же воодушевляюсь. — Спасибо, что избавили меня от хлопот.

— Пустяки. Помочь красивой женщине — это приятно.

Баринов больше не пытается затащить меня в постель. К Хазову ревнует, да, но сам активности не проявляет. Каждый мой день похож на день сурка: работа-дом, дом-работа…

Но приходит и на мою улицу праздник. В один из понедельников прибегает молодой человек, похожий на фрика: полурваные джинсы, бабушкино пальто, длинный эпатажный шарф, разноцветные дреды.

— Валерия?

— Да, — растерянно заикаюсь.

Он хватает меня за руки, быстро их осматривает, суёт бумажку с адресом салона красоты:

— Меня ховут Алекс. Завтра вас ждут в десять утра. Сделаете процедуры, маникюр, отдохнёте в СПА, всё оплачено. А послезавтра съёмки в ювелирном салоне. Продиктуйте свой номер телефона, адрес и время скину. Не опаздывайте. Приехать надо минимум за час.

Парень делает дозвон:

— Сохраните меня. Если что — звоните.

Разворачивается, чтобы уйти. Я кричу ему вслед:

— Простите, но я не могу. У меня работа…

Он возвращается, кивает на дверь кабинета:

— Егор Борисович отпускает вас на три дня, уже всё согласовано.

Растерянно смотрю на него.

— Но меня не предупредили…

— Я звонил вашему боссу десять минут назад, — раздражается торопыга и убегает из приёмной.

Начинаю судорожно прибираться на столе. Интересно, кто будет меня заменять всё это время?

Потом решаюсь уточнить у Баринова, точно ли меня отпускают. Осторожно стучусь в дверь и заглядываю в кабинет.

Шеф в очках с золотой оправой смотрит в ноутбук.

— Можно, Егор Борисович? — тихо спрашиваю.

— Да, Лера, что-то срочное? — поднимает взгляд.

— Приходил какой-то Алекс. Сказал, что вы отпускаете меня на съёмки коллекции украшений на три дня. Это правда?

— Ах да, совсем забыл… Алекс Вишневский — фотограф, поцелованный Боженькой. Не без странностей, как и все творческие люди, но лучший в своём деле.

Значит, сам приходил на ваши ручки посмотреть? Не доверяет мне, выходит… — качает головой.

Я же стою перед ним как школьница, затаив дыхание, жду разрешения окунуться в сказку.

— У вас три свободных дня. Надеюсь, удастся получить удовольствие от процесса, — благословляет шеф, и я возвращаюсь в приёмную, улыбаясь от уха до уха.

Класс! Мои руки попадут в рекламу украшений с бриллиантами! А мне ещё и денежку заплатят!

Всё-таки Баринов — хороший мужик. Надо будет потом не забыть поблагодарить…

Позировать с украшениями мне понравилось. По работе в «Go PRO» я уже примерно представляла, как делают фото для больших рекламных каталогов, баннеров, снимают ролики для ТВ. Но быть моделью не приходилось.

А тут мои руки стали объектом всеобщего внимания.

Девушка-ассистент в белых мягких перчатках аккуратно надевает кольца и браслеты, а я воображаю себя светской дамой, аристократкой, женой владельца ювелирной компании.

Мне кажется, я настолько вжилась в образ, что даже спина стала прямой, как палка. Невольно вытянулась в струну, чтобы соответствовать драгоценностям, надетым на руку.

Первый день провожу в салоне красоты. Несколько процедур для рук, потом маникюр в светло-розовых тонах. На второй день мы снимаем почти пять часов, а в третий переснимаем некоторые фотографии заново. Что-то там Вишневскому не понравилось.

Работает он действительно профессионально. Крутит мои руки и так, и эдак, меняет фоны, свет, снимает с разных ракурсов и разными объективами.

Вечером приезжаю домой и не знаю, куда положить свои «натруженные» конечности. Руки висят плетьми и не поднимаются, словно я грузила мешки с цементом, а не красовалась в золоте и бриллиантах.

Рассказываю детям о своём модельном дебюте. Марина выведывает подробности съёмки, ей интересно.

Они постепенно приняли факт развода и отсутствие отца в своей жизни. Я боялась, что им понадобится на это больше времени.

Дочь пока не простила папеньке пьяный звонок, но надеюсь, что оттает. Ей не хватает Вадима, я это вижу.

Порой, когда сидим на кухне за столом, она грустно смотрит на пустой стул. Место папы никто не занимает. Кажется, что Марина надеется: пройдёт какое-то время и Вадим вернётся