История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

Надо сказать, что накануне монгольского завоевания русские княжества состояли из нескольких уровней организации. С одной стороны, здесь действовал заимствованный из Византии институт православной церкви, существовала также княжеская власть, представленная многочисленными удельными князьями. Формально это давало основания для создания классического государства византийского типа, где светская и духовная власти совместно бы управляли обществом. С другой стороны, на русских землях существовали ещё и развитые общинные институты.

При этом в древнерусских общинах специализация по труду была уже проведена, однако соответствующего социального разделения общества ещё не произошло. Община сохраняла внутреннюю солидарность, имела собственный институт народных собраний, называвшихся вече. Данный институт напрямую происходил от прежних племенных собраний восточных славян. Именно община выставляла всё мужское население в состав ополчения. Естественно, что это ограничивало возможности эксплуатации населения и снижало вероятность концентрации ресурсов в руках светской и духовной аристократии. Община была самостоятельным субъектом политического процесса. Она вступала во взаимоотношения с князьями, принимала решение об участии в войне и защищала общинные интересы.

Князь, церковь и община были равными участниками сложной системы взаимодействия между ними. В то же время такая система организации обеспечивала древнерусским общинам существенное преимущество перед их ближайшими соседями, большинство из которых было организовано по племенному принципу. В первую очередь это касалось племён финно-угорской группы, проживавших широкой полосой от Балтийского моря до Поволжья, а также литовских племён с запада и тюркских кочевников с юга. На русских землях ещё не сформировалось централизованное государство, которое за счёт эксплуатации податного населения обеспечивало бы его защиту. Однако уровень организации всё равно был существенно выше соседних племён, будь то литовских, финно-угорских и тюркских. То есть древнерусские общины точно так же, как и указанные племена, могли выставить в ополчение всё мужское население. Помимо этого у них были отряды специализированных военных из числа княжеских дружин, а также идеологическое преимущество в лице православной церкви.

В результате в XII веке русские княжества могли за счёт преимущества в организации вести активную экспансию в северном и северо-восточном направлениях, на территории проживания финно-угорских племён. Одновременно они доминировали на северо-западе, в районе нынешней Прибалтики. Однако в этот же период времени они столкнулись с экспансией на восток западных европейцев. В районе Прибалтики и Литвы между ними началась острая конкурентная борьба.

Здесь необходимо отметить, что по принципам своей организации русское общество XII–XIII веков отличалось не только от Западной Европы, но и от византийской модели создания централизованного государства. В некотором смысле оно находилось в пограничном состоянии. Большую роль в этом играло наличие развитых общинных институтов самоуправления, тесно связанных с прежними племенными собраниями. Присутствие института православной церкви сближало русское общество с византийской моделью, но в восточной государственной традиции церковь не могла быть инициатором централизации власти. Она была связана с властью, поддерживала её, но не играла такой самостоятельной роли, какую имела римско-католическая церковь в Западной Европе.

Поэтому начало западноевропейской экспансии в направлении Прибалтики вынуждало русские княжества не только вступать с ними в борьбу за влияние на местные племена, но и конкурировать в плане внутренней организации. Дело в том, что по своей организации западноевропейское общество по целому ряду причин отличалось от восточно-христианских обществ, каким была, например, Византийская империя. Здесь было несколько ключевых моментов. Первый заключался в той роли, которую играла церковь в жизни общества. Римско-католическая церковь в отличие от православной была самостоятельной силой и не зависела от государства. Более того, она стремилась управлять светской властью, доминировать над ней.

В то время как православная церковь была составной частью государственной системы управления и лучше всего чувствовала себя именно при сильном централизованном государстве восточного типа, каким была Византийская империя. Второй момент — феодальная система западного типа также была антагонистом идеи сильного централизованного государства. Третий — институт частной собственности, основанный на римском праве, в целом защищал не только права феодалов, но и населения крупных торговых городов. В свою очередь, города выступали как самостоятельные субъекты, обладавшие серьёзными правами. В последующем это нашло отражение в так называемом Магдебургском городском праве — юридическом документе, который определял статус независимого города в Западной Европе. Причём система самоуправления в западноевропейских городах после долгой и ожесточённой внутриполитической борьбы всё же привела к выработке механизмов взаимодействия в рамках городской общины.

В совокупности все указанные процессы привели к тому, что в Западной Европе в итоге сложилась своего рода горизонтальная система отношений, в которой участвовало много субъектов: церковь, светские власти, различные феодалы, города. Они взаимодействовали друг с другом, вступали в ожесточённые конфликты, но никто не мог доминировать над обществом в одиночку, и никто не мог обойтись без другой общественной составляющей. Одновременно для урегулирования отношений между всеми данными субъектами развивалась и юридическая система.

Все эти обстоятельства делали западноевропейское общество опасным конкурентом для русских княжеств. При конкуренции с ним древнерусское общество неизбежно столкнулось бы с дилеммой. Оно должно было либо перейти к централизованному государству восточного византийского типа, либо в итоге войти в сферу влияния Западной Европы. Очевидно, что было бы сложно сохранить достаточно аморфную в организационном плане ситуацию начала XIII века. Причём речь не шла бы о военном завоевании крестоносцами древнерусских земель, как это случилось с древними эстонцами и латышами. Достаточно было бы войти в западноевропейскую сферу влияния, так, как это произошло с тем же Новгородом, который был членом Ганзейского торгового союза.

Проблема для древнерусских обществ заключалась в том, что сама структура их организации, построенная на балансе интересов трёх составляющих — общины, церкви и князя, — не предполагала перехода к деспотической централизованной власти. Для этого князья должны были бы подавить общину. Но вся история XII — начала XIII века говорит о том, что количество князей и земель всё увеличивалось, а община становилась всё сильнее. Особенно это было заметно в сравнении с ранним периодом русской истории X–XI веков. Естественно, что в этой ситуации гораздо логичнее было ожидать, что русские земли рано или поздно войдут в западноевропейскую зону влияния, как это произошло с Литвой.

В первую очередь это отвечало интересам городских общин, им было бы выгоднее перенять систему городского самоуправления европейского типа. Впрочем, постепенно именно это и происходило в торговом Новгороде. К тому же многочисленные князья не были заинтересованы в установлении единоличной власти кого-то одного из них и вряд ли имели для этого соответствующие возможности. Единственный институт, который был напрямую заинтересован в сильной централизованной власти, — церковь. Но она не могла выступить инициатором