Мы здесь случайно... - Владимир Геннадьевич Кротов

второй акт торговой сессии. С довольным видом Кукумак вытащил из стоящей рядом корзины тряпичный сверток и с торжествующим видом развернул его. Там оказалась разорванная бумажная упаковка с патронами 9 х 19 Раrа. Их насчитали 12 штук, за каждый определили цену в один серебряк. Я уж было хотел произвести окончательный расчет и тряхнуть мошной, как хитрожопый кочевник объявил следующий лот. Буквально лучась от радости, с ужасно довольной рожей, из очередного тючка он вытащил еще один магазин к карабину. Этот был полностью исправен и пуст. Я внимательно осмотрел его и сделал своевременное предложение.

  - Может у тебя еще есть такие предметы, давай доставай все, чтобы понапрасну не терять время.

  Очевидно мой новый знакомый, время, проведенное за торговыми спорами, потерянным никак не считал и всем своим видом выражал несогласие.

  - Нет, больше ничего нет - со вселенской печалью в узких азиатских глазах, сознался он.

  Поторговавшись для приличия, чтобы только доставить приятное человеку, заплатил за магазин два золотых, вместо запрошенных трех. Сделку решили обмыть, но я помня о том, как давился кумысом у Ыргибека, предусмотрительно подготовился. Захватил с собой из замка кувшин вина, на пару литров. Набулькав его в пиалы, мы отметили удачную сделку. Затем продолжили возлияния с пожеланиями и дальше развивать торговые отношения. Когда я отсчитал деньги и снова заматывал в тряпку карабин, Кукумак словно вдруг вспомнил.

  - Помнишь ты тогда спрашивал о странных дойчах и просил привезти их к тебе?

  - Да конечно, ты кого то нашел?

  - Нашел и привез, пойдем посмотрим.

  При выходе из шатра к нам присоединились Мольт с дружинниками и пара степняков. Кукумак направился к ближайшей повозке и подойдя вплотную, откинул дерюжную накидку.

   - Вот этот - указал кивком на неподвижное тело, принадлежавшее парню, лежавшему среди тюков с барахлом. Мы внимательно осмотрели его. На вид от 16 до 20 лет, грязные до плеч волосы непонятного цвета, европейские черты лица. Одет в драную рубаху и грубые штаны чуть ниже колен. Руки, ноги не связаны, видимых ран и крови не заметно. Зачем такого вязать, он и так без сознания. Потрогал лоб - явно высокая температура и вдобавок хриплое тяжелое дыхание. Подошвы ног грязные, огрубевшие. Руки тоже запущенные, с черной каймой под неровно обрезанными ногтями и мозолистыми ладонями. Истощенным не выглядит, на вид хоть и худой, но жилистый.

  - Да это обычный серв, да впридачу еще и сильно больной. Ему жить то осталось сутки, от силы двое. Кого ты мне привез?

  - Нет дорогой, это не серв, его захватили вместе с боевым артефактом, что я привез тебе. Это истинная правда, мне незачем лгать. Друзья не обманывают друг друга. Специально для тебя я выкупил парня у другого племени. Ты сам убедишься в этом, когда расспросишь его.

  Вяло, для проформы поторговавшись с мунгом, отдал ему 4 монеты, сбив первоначальную цену на 1 золотой. После, споро перекинули тело парня на круп коня и отправились в замок. Ему требуется как можно скорее оказать медицинскую помощь.

  На втором этаже донжона, Таня организовала себе мед. кабинет в комнатушке 3 х 4 метра. Поставила там кушетку, ту самую на которой случился наш первый контакт с Викой, стол, стул и шкафчик, запираемый на ключ. Туда дружинники и притащили не приходящего в сознание паренька. Татьяна решительно выгнала из комнаты набежавших девченок, которые прознали о нашем возможном новом современнике и решительно принялась за него. С помощью меня и Леры стянула с него грязную одежду. Протерла тело полотенцем, смоченным в самогоне. Похмыкала сочувственно и когда я уложил его на кушетку, покрытую простыней, стала выпроваживать и меня.

  - Что с ним Таня? - поинтересовался я перед уходом.

  - Похоже на застарелую простуду, переходящую в пневмонию. А может даже и в воспаление легких. Дышит вон как тяжело и уже давно без сознания. Ну ничего, сейчас мы им займемся...

  Остаток дня только и было разговоров о новом члене нашего коллектива. Девчонки предполагали разнообразные версии, оживленно шушукались и советовались. Уже к вечеру пациент пришел в себя и Таня с ним слегка пообщалась. Затем все рассказала нам.

  - Вечером вместе с Лерой зашли к нему, больной уже в сознании, лежит поглядывает в потолок осмысленно. Стала с ним разговаривать, интересоваться самочувствием. Лера тоже принимает участие. Да все верно, наш человек, зовут Михелем. Долго не болтали, только о самом главном, чтобы не волновался. Парень быстро устал и начал клевать носом. Мы с собой горячий куриный бульон принесли, с ложки его покормили и он вовсе сомлел. Сидим рядом, тихонько между собой шепчемся по нашему. Вдруг он открывает глаза, на нас вылупился и тоже по русски спрашивает.

  - А чего вы на русском говорите, не немцы что ли?

  - А ты откуда его знаешь, тоже что ли русский? - только и смогла вымолвить Лера.

  - Ну можно и так сказать...

  В общем случился у нас разрыв шаблона.

  Мы так изумились что дар речи напрочь потеряли. Потом давай ему наперебой рассказывать о наших делах. Он тоже пытается что-то рассказать, хрипит и кашляет. Я ему сразу запретила говорить, дескать слаб еще. Парень полежал, немного послушал наши речи, но вскоре расклеился и уснул. Уже как окончательно стемнело, еще раз к нему заглянули, оставили спортивные штаны и футболку, примерно подходящие по размеру ( Лена свои отдала ). Завтра утром обстоятельно поговорим, еще лечебный сеанс проведем и все будет в ажуре.

  На следующий день состояние пациента значительно улучшилось и Таня дала добро на более тесное знакомство. После завтрака в маленькую комнатку набились все наши. Пришли даже Пауль с Магдой, приведя с собой внуков. Но вскоре их отправили, незачем детям слушать взрослые разговоры. Вот что рассказал наш современник.

   Парня зовут Михель Пиккельгаут, ему 17 лет. Житель города Целла - Мелис. Учился в 12 классе гимназии. Родители - эмигранты из России, приехали в Германию в начале 90 х. Он младший ребенок в семье, еще есть старшая сестра. В семье говорят на русском, он с детства понимает и говорит одинаково свободно на двух языках. Отец трудится автослесарем на СТО, сам Михель с выбором жизненного пути еще не определился. Вдвоем с отцом отправились на юниорский этап кубка мира по биатлону, проходящий в соседнем Оберхофе. Отец Михеля Виктор, весьма умеренный, но все же фанат биатлона, и пропускать такое событие, происходящее прямо под боком, не собирался. Сын поддерживал увлечение отца,