«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

Кота по данным этой группы, он уверился в том, что его сведения были первыми, а может и единственными, которые получал Кот по этому вопросу(выделено мной. – М.А.). Не желая обескураживать его, я оставил этот вопрос на Ваше решение и прошу таковое сообщить ему по воздуху. Как я Вам уже сообщал, с этой группой Рамзай связан был через Джоэ, теперь же он Джоэ передал Густаву, так что и с Джоэ непосредственно связи иметь не будет.

з) Рамзай снова ставит вопрос о передаче ему самоеда, который был в свое время послан с Доном. Я ему указал, что мы вызвали этого человека в страну Дона, и я не знаю, где он теперь находится. Обещал ему, что если он был отправлен на острова, то мы его передадим ему.

Фриц легализовался довольно успешно. Вступил в компанию с одним самоедом, который также имеет представительство американских фирм и начал торговать в Самоедии и Якутии. Я выдал ему на легализацию 1000 амов. Ему потребуется еще тысячи полторы-две. Думаю, что эти деньги необходимо ему выдать, и прошу Вас выслать эти деньги следующей почтой.

к) После довольно подробного обсуждения, мы с Рамзаем решили оставить вопрос об Ингрид так, как его решили дома в момент отъезда Ингрид, т. е. связь раз в месяц для передачи и почты. Все остальные указания мною также переданы.

л) На чрезвычайный случай установлен телефонный звонок и адрес к Леле. В Самоедии к Джиголо.

м) Вы просили Рамзая дать характеристику Шульце. Шульце выдвинулся из низших служащих (как будто из унтер-офицеров) до теперешнего положения своей работоспособностью, пунктуальностью и молчаливостью. В виду его „низкого происхождения“, он занимает особое положение „дома“ и, хотя ему доверены все самые секретные документы и шифр, но отношение к нему не только немного с высока и с известным пренебрежением, но и ходят разговоры и слушки о том, что ему, мол, слишком доверяют и что делать этого не следовало бы. Никаких фактов и данных, обосновывающих такой вывод, Р. не слышал. Думает, что исходной является его происхождение. Ш. чувствует отношение окружающих в доме к нему и потому еще более замыкается.

Через два года он выслужится до полной пенсии, что и является теперь его главной целью – продержаться еще два года. Р. думает, что, если подойти к нему умело, и систематически проработать над ним довольно длительное время, его можно было бы взять, но только в том случае, если бы ему была материально гарантирована возможная утрата пенсии.

н) Р. сообщает, что Гестапо работает в Самоедии и Якутии, в первую очередь, через свою подставную фирму „…“ (нрзб. – М.А.) В Шанхае по этой линии работает некто Глипф, в Токио – некто Вайзе».

Рудольф Вайзе, руководитель токийского отделения Германского агентства новостей (ДНБ).

«Алекс» – Борович был, безусловно, прав, указывая на опасность привлечения к сотрудничеству «Женщины» – Кудзуми Фусако, которая наверняка состояла под самым тщательным и систематическим наблюдением специальной высшей полиции (токко) и представляла для резидентуры чрезвычайную опасность. Из-за нее полицейское наблюдение могло распространиться на Мияги и далее – на все его многочисленные связи.

«Киосю» – в дальнейшей переписке «Кйосю» – сотрудник иностранной нефтяной компании, подлинное имя которого осталось неизвестным.

«Одним человеком с острова Хоккайдо», получившим впоследствии псевдоним «Друг с Хоккайдо», был Ямана Масадзанэ, имя которого в Центре узнали лишь после окончания войны. «Друг с Хоккайдо» родился в 1902 года в семье крестьянина. В молодости вступил в компартию Японии, и во время «событий 15 марта» 1928-го действовал как организатор компартии Японии на острове Хоккайдо. В марте 1930-го он был арестован и осужден на 5 лет каторжных работ за нару шение закона «О поддержании общественного спокойствия». От своих убеждений Ямана не отказался. После освобождения из тюрьмы в январе 1935-го он был назначен на должность руководителя левой японской крестьянской лиги, а затем – общества «Тохокай». Приехав в Токио, Ямана встретил Кудзуми Фусако, которая и познакомила его с Мияги.

На допросе после ареста Мияги рассказал, как привлек Яману к агентурной работе: «Ямана просил меня помочь ему найти работу. Я не предпо лагал использовать его в нашей группе для чего-либо, кроме сбора материалов по аграрным проблемам Японии. Но после того как он связался с обществом по изучению современной политики, и стал приносить мне сведения по различным экономическим и политическим вопросам, я начал использовать его шире. Я выпла чивал ему по 60 иен в месяц с весны 1936 г. до начала 1938 г., особо оплачивая расходы, связанные с поездками».

По служебным делам он совершал много поездок на Хоккайдо, Сахалин, в различные префектуры Японии. Мияги финансировал некоторые поездки, вклю чая поездку на юг Сахалина. Встречи с Яманой проходили на квартире у Мияги или в ресторанах, где Ямана делал устные отчеты об экономических условиях в различных частях страны, о передвижении войск, настро ении умов, а также по другим вопросам общего характера. Все это была смешанная информация разного рода, кото рую любой человек может собрать из услышанного в железнодорожных вагонах, сельских автобусах и провинциальных гостиницах.

Как следовало из одного из представлений сотрудника токко, «в течение около 6 лет» он дал Мияги «более ста секретных информаций относительно военных приготовлений на Хоккайдо, о ходе мобилизации в армию, о местах нахождения аэродромов, о настроениях населения, о положении дел в кабинете УГАКИ, о политике министра иностранных дел ХИРОТА в отношении Советского Союза, о тенденциях армии в отношении инцидента в Северном Китае, о мобилизации и военных приготовлениях в районе Карафуто, о составе 100-й пехотной дивизии и т. п.»[507].

Ни Куцуми, ни Ямана не были знакомы с Зорге, кото рый, в свою очередь, никогда не слышал их имен.

Акияма Кодзи, псевдоним «Аки», старый знакомый Мияги по калифорнийскому периоду, вернувшийся в Японию из Америки за несколько меся цев до Мияги. В 1916 году, в 27 лет он уехал в поисках лучшей жизни в Америку. В 1931-м Акияма, который работал в газете, издавав шейся на японском языке, познакомился с Мияги, оказывая последнему немалую помощь, рецензируя и рекламируя выставки его картин.

В Токио Акияма оказался в затруднительном положении, и Мияги, приехавший в Японию, начал ему помогать, давая 20–30 иен в неделю, скромную сумму, которая позволяла ему сводить концы с концами. Видимо, Акияма из благодарности предложил свои услуги и вскоре делал письменные пере воды с японского на английский, за почасовую плату.

Некоторые отчеты, представлявшие непосредственный интерес для самого Зорге, требовалось срочно и добросовестно перевести на английский. Переводчиком в большинстве случаев был Акияма. Акияма, закончивший коммерческий колледж в Калифорнии, лучше владел