Пишите мне на медсанбат - Людмила Петровна Дробинская

Медсанбат ушел за реку. В лесу у Вуоксы остались Шнырев, врач Пахман и операционная сестра Мария Девяткина. Надо было торопиться. Враг совсем близко.　

Шнырев расширил рану, удалил поврежденные мягкие ткани, остановил кровотечение. Осторожно захватил пинцетом сплющенную пулю, лежавшую на оболочке мозга. Удалил сгустки крови. Капитан застонал. Сознание к нему медленно возвращалось.　

— Мы сделали все, что могли, — сказал Шнырев. Он быстро и ловко наложил на голову капитана большую повязку. — Держись, друг, все будет хорошо. Теперь доедешь до госпиталя. Если понимаешь, то открой глаза, — попросил он с надеждой.　

Веки раненого дрогнули и медленно приподнялись. На врача глянули покрасневшие влажные глаза. Это длилось мгновение. Потом веки снова сомкнулись.　

Капитана вынесли из палатки, положили на двуколку, и санитар повел лошадь по шаткому понтонному мосту на другой берег реки.　

— Теперь скорее отсюда. Промедление смерти подобно! — сказал Шнырев.　

…Уже не видно было ни машин, ни отходивших за Вуоксу частей. Громыхала канонада. Только успели врачи и сестра перебежать на другой берег, как снаряд попал в один из понтонов. Через несколько часов Шнырев и его помощники присоединились к медсанбату.　

В двадцатых числах августа мы миновали горящий Выборг. Город жестоко обстреливала вражеская артиллерия. На рыночной площади, у ателье верхней одежды, покачивались размалеванные манекены, а теплый ветер гнал дым пожарищ и уносил в залив обрывки бумаги и пепел.　

Тридцатого августа неподалеку от поселка Левашово мне вручили предписание явиться в санитарное управление фронта.　

— Вы служите вторую войну, — сказал мне начальник отдела кадров и боевой подготовки санитарного отдела фронта военврач первого ранга Л. И. Образцов. — Работали в медсанбатах, в автохирургическом отряде, в полевом госпитале. Имеете немалый опыт. Вы назначаетесь начальником отделения кадров и боевой подготовки санитарного отдела новой, Пятьдесят пятой армии. Что? Никогда не работали в такой должности? Не пугайтесь. Я ведь тоже раньше не имел о ней понятия.　

Ошеломленная новым назначением, я спрятала направление в планшетку и вышла на улицу. Тут ко мне подскочил военврач второго ранга.　

— Александр Александрович Новиков! — лихо приложил руку к пилотке, представился он. — Начальник первого отделения санотдела Пятьдесят пятой армии. Поедемте вместе. Мне тоже в Пушкин.　

— А что такое первое отделение? — не без смущения спросила я.　

— О, это, пожалуй, основное отделение в санотделе. Организация лечения и эвакуации раненых с передовой в медсанбаты и госпитали армии и фронта, — не без гордости ответил Новиков, расправляя складки на новенькой гимнастерке.　

«Кадровый, наверное», — подумала я, с уважением посматривая на начальника первого отделения. Вот и первый сослуживец. Вспомнился медсанбат 115-й дивизии, наш отход на исходе августовской ночи, мокрые от соленого пота, выжженные солнцем гимнастерки на плечах моих товарищей. Новиков, видимо, этого не испытал.　

Мы медленно шли набережной Фонтанки к Витебскому вокзалу. Нас обогнал отряд сандружинниц Красного Креста. За спиной у каждой девушки висели санитарная сумка и вещевой мешок. Правофланговая что-то сказала подругам, и над Фонтанкой-рекой вспыхнула и поплыла боевая песня.　

Стук колес напомнил о первом дне войны. Я его встретила в Москве, в густонаселенной квартире, в переулке, убегавшем с холма к Трубной площади. Потрясенные женщины квартиры № 5 провожали своих мужей и сыновей в действующую армию.　

Накануне в субботу у меня были встречи и переговоры в Наркомате здравоохранения. Они касались дел мирных — аспирантских.　

— Экспериментальную часть диссертации проведете в Москве у профессора Анохина, — сказал мне несколькими днями раньше в Ленинграде мой шеф профессор Георгий Артемьевич Зедгенидзе.　

В двенадцать часов 22 июня война подвела черту под всеми прежними мечтами. Аспирантура, научная работа, все, что недавно занимало мои мысли, отошло куда-то далеко, заслонилось грозным настоящим. Скорей домой! И — в армию. Надеть хранимую в шкафу гимнастерку. Нужно только приобрести кое-какие мелочи военного обихода, чтобы не тратить завтра попусту времени.　

В магазине военторга сутолока. Прилавки осаждают гражданские и военные. Купив черный берет, несколько небольших рубиновых звездочек, прямоугольники — «шпалы» на гимнастерку и шинель, я с трудом пробилась к выходу. Теперь я полностью экипирована.　

Ленинградский вокзал затемнен. Одни за другим уходят воинские эшелоны. Наш поезд забит до отказа. За окном вагона стоят профессора Ленинградского мединститута М. Д. Тушинский и А. П. Цигельник, участники совещания в Наркомате здравоохранения. У них нет надежды достать билеты. Через открытое окно протягиваю свой билет с плацкартой. Появляется в вагоне вначале одни профессор, за ним, по тому же билету, переданному через окно, протискивается второй.　

Через минуту переполненный скорый поезд уходит к северу, к белым ночам Ленинграда.　

На следующий день я вручила горвоенкому полковнику Ф. Ф. Расторгуеву рапорт с просьбой призвать меня в армию.　

…Наш поезд, идущий только до Павловска, медленно набирал скорость. Как тогда, на Финляндском вокзале полтора месяца назад, он отходил в час воздушной тревоги.　

— Меня вызывал замначсанфронта Павел Иванович Арефьев, — прервал молчание Новиков, — предложил на выбор: оставаться начальником учебной части курсов усовершенствования медсостава или идти в действующую армию. Конечно, я попросился на фронт.　

Поезд подошел к платформе Купчино и остановился. За низкими станционными строениями на унылой гладкой равнине вросли в землю небольшие почерневшие деревянные дома. Кое-где виднелись низкорослые одинокие деревца. Поезд долго стоял: впереди ремонтировали путь. Мы так и не дождались, пока его починят, вышли из вагона, пошли полями к дороге и на попутной машине приехали в Пушкин.

Формируемся

Формирование 55-й армии проходило в областной партшколе, размещавшейся в бывшем дворце Палей, недалеко от Александровского парка. Сюда прибывали в те дни боевые командиры различных родов войск. Через Пушкин на фронт шли пополнение и боевая техника сражавшимся полкам. К городу Пушкину выходили поредевшие части, тут формировались и санитарные поезда. К тенистым аллеям Александровского парка вели стрелки с красным крестом. По ним ориентировались санитарные двуколки и машины с ранеными.　

В конце августа Гатчина, Красное Село, Пушкин, Павловск, Колпино стали прифронтовыми городами. Гражданское население поспешно уходило в Ленинград.　

23 августа 1941 года Северный фронт был разделен на Карельский и Ленинградский. Ставка одобрила предложение Военного совета Ленинградского фронта о создании двух новых армий. В состав 42-й армии вошли части, сражавшиеся на красногвардейском (гатчинском) и красносельском направлениях, Слуцко-Колпинский участок фронта отошел к 55-й армии. Обе эти армии волею судьбы стали блокадными, ленинградскими.　

Начальник санитарной службы 55-й армии полковник медицинской службы С. М. Гофман.

Командовал 55-й армией генерал-майор танковых войск И. Г. Лазарев. Он прибыл с Нарвского участка фронта. Под его руководством войска Нарвской оперативной группы в