Пишите мне на медсанбат - Людмила Петровна Дробинская

исключительно сложных условиях совместно с моряками Чудской флотилии оказали упорное сопротивление рвущимся к Ленинграду вражеским войскам группы «Север» и нанесли им большой урон.　

Войска 55-й армии надежно прикрыли подступы к Ленинграду. На каждом рубеже шли тяжелые бои.　

Наш санитарный отдел, как все отделы штаба армии, был на бивуачном положении. Народ подбирался энергичный, живой.　

Начальником санитарного отдела назначили С. М. Гофмана, бывшего начсана 19-го стрелкового корпуса. Одновременно с ним прибыл и военком отдела старший политрук С. Я. Кораблев. В первые месяцы войны он был в оперативной группе штаба главнокомандующего войсками северо-западного направления.

Комuccap санитарного отдела 55-й армии батальонный комиссар С. Я. Кораблев.

Кораблев с головой окунулся в новое для него дело. В тревожные сентябрьские дни сорок первого он разыскивал медсанбаты, полковые санчасти, разговаривал с ранеными, врачами, сестрами. Иногда случалось, что Кораблев по ошибке попадал в медсанбаты соседней 42-й армии.　

— Кто их разберет, — как бы оправдывался в таких случаях комиссар, — какой здесь свой, какой чужой. Все наши.　

Чаще они выезжали вместе — начсанарм и комиссар. Их связывали большая дружба и полное взаимопонимание.　

— Задача санитарного отдела должна быть всем предельно ясна, — говорил нам на первой летучке начсанарм В. М. Гофман, вернувшись ночью из штаба армии. — Враг упорно рвется к Ленинграду. Наши войска оказывают всевозрастающее сопротивление. Бои идут кровопролитные. Ни один раненый не должен остаться на территории, временно захваченной противником. На Пушкин отходят вместе с войсками медсанбаты, медсанроты, медсанчасти. Ищите их в районе Александровского парка, освобождайте от раненых. Не ждите, пока они вас здесь разыщут. Очень важно изучить и обобщить первый опыт по оказанию помощи раненым…　

Мое знакомство с боевыми медсанбатами началось на следующий день. Недалеко от Лицея из санитарной машины вышел смуглый загорелый южанин в выгоревшей гимнастерке с одной шпалой в петлице. Как оказалось, это был начсан 90-й дивизии Г. И. Басте. Он искал санотдел 55-й армии. Его медсанбат и полковые медсанчасти много поработали и поизрасходовали весь перевязочный материал, поиздержалось и кое-какое медицинское и хозяйственное имущество.

Басте вручил Гофману густо исписанный лист бумаги. Вышел из комнаты довольный: через несколько дней заявка будет полностью удовлетворена.　

— Поезжайте с Басте, познакомьтесь с людьми. Дивизия воюет, у них потери. Надо пополнить медсанчасти полков фельдшерами, сестрами из резерва, — сказал мне начсанарм.　

Мы выехали из Пушкина через Шушары. Неширокое шоссе петляло мимо хозяйственных построек, деревянных домов, еще мало тронутых войной. На обочинах дорог зияли свежие воронки от бомб и снарядов. Недалеко от Средней Рогатки увидели группу беженцев. Они шли в Ленинград, везли на тачках и в детских колясках то немногое из прежней довоенной жизни, что смогли захватить с собой.　

…Внезапно упала, раскинув руки, старая женщина. Побросав вещи, люди разбежались.　

— Воздух, — закричал из кузова Басте.　

Шофер притормозил машину. Мы сбежали с дороги в неглубокую канаву, на дне ее была вода. С неба доносилось надрывное гудение моторов. Стучали пулеметы.　

— Смотрите, — глухо сказал Басте, и его смуглая рука. сжимавшая наган, побелела. — Один наш ястребок борется с тремя фашистскими стервятниками.　

Через несколько секунд краснозвездный ястребок, оставляя за собой черный шлейф, пронесся по темневшему небу.　

Выполнив приказ Гофмана, я вернулась в Пушкин.　

Через несколько дней санитарный отдел армии окончательно сформировался. Начальником санитарно-эпидемиологического отделения был назначен кандидат медицинских наук, большой знаток гигиены военврач третьего ранга Владимир Эдуардович Стамер. Он взялся за работу с разгону, без промедления. Его светло-голубые глаза угрожающе темнели, а интонация голоса не предвещала ничего хорошего, когда он встречал в частях грубое нарушение санэпидрежима и благодушных работников санвзводов. Время от времени Стамер наведывался в санитарный отдел фронта к своему начальству — известному эпидемиологу дивврачу Д. С. Скрынникову и профессору-инфекционисту бригврачу С. В. Висковскому. Стамер учился у них организации санэпидслужбы в войсках, чтобы потом наставлять других, как с наименьшими потерями уберечь войска от эпидемий в условиях войны и начавшейся блокады.　

С чувством глубокого уважения вспоминаю нашего　первого армейского инфекциониста военврача второго ранга Леонида Ивановича Егорова. Широкоплечий, всегда тщательно выбритый, в больших сапогах или внушительных размеров валенках, он производил сильное впечатление, когда, иронически улыбаясь, тихо распекал провинившегося… В нем с первого взгляда чувствовался кадровый военный.

На фронтах гражданской войны военфельдшер Егоров впервые принял присягу на верность молодому Советскому государству, и в рядах армии прослужил несколько десятков лет.　

— Задаст вам перцу Егоров, — говорил начальник отдела. хорошо помнивший Егорова с курсантских лет на посту помощника комиссара Военно-медицинской академии.

Леонид Иванович Егоров недолго пробыл в нашей армии и был отозван санитарным отделом фронта. Его сменил призванный из запаса кандидат медицинских наук военврач третьего ранга Николай Николаевич Романенко. До войны он заведовал лабораторией гриппа в Институте имени Пастера. Своим спокойствием, выдержкой он уравновешивал экспансивного Стамера, твердо руководил важным участком нашей санитарной работы.

Главный эпидемиолог 55-й армии полковник медицинской службы Н. Н. Романенко.

Последним прибыл армейский хирург. Им стал бывший корпусной врач Копорской оперативной группы кандидат медицинских наук военврач третьего ранга И. М. Айзман, награжденный в финскую кампанию орденом Ленина. Жизнерадостный, общительный Айзман быстро вошел в наш коллектив. Как показала жизнь оптимистический склад характера сыграл решающую роль в его дальнейшей судьбе.　

Фронт неумолимо приближался к Пушкину. Раненые поступали из района Лисино-корпус, Федоровского, Вырицы. Антропшина, Слуцка. По дорогам мчались машины ползли санитарные двуколки. Над городом висело густое мыльное облако. Было по-летнему жарко. В лучах солнца, высоко над городом, завязывались яростные воздушные бои. Когда «мессершмитам» удавалось прорваться, они без зазрения совести обстреливали транспорт, обозначенный крупными эмблемами Красного Креста.　

Медицинские указатели вели к тенистым аллеям Александровского парка, к Китайской деревне с ее домиками-пагодами, к потемневшему от времени зданию Арсенала, к искусственной горе Парнас, к Кофейному домику. Здесь принимали раненых, производили сложнейшие операции.　

Медсанбат 90-й дивизии развернул хирургическое отделение и небольшой стационар в помещении бывшего костно-суставного санатория. 90-я дивизия раньше воевала на лужской позиции, а сейчас вела боевые действия в районе Вырицы — Антропшина, пробиваясь навстречу выходившим из окружения частям 41-го корпуса.　

По заданию начсанарма вместе с начальником первого отделения Новиковым я выехала в Антропшино. Чем ближе к Павловску — Вырице, тем сильнее обстреливалось шоссе. В деревянных одноэтажных домиках барачного типа мы разыскали группу медсанбата.　

Операции шли на двух столах. Взмокшие, усталые лица молодых врачей были прикрыты марлевыми полумасками. Я хорошо знала их всех — недавних выпускников Первого мединститута В. Рабичева, П. Потапова, В.