Красный жрец - Сим Симович

сложные узоры. Волосы, которые он почувствовал, коснувшись головы, были длинными, темными, собранными в хвост. Не его седеющая щетина, а густая грива молодого мужчины.

— Какого черта... — прошептал он и вздрогнул от собственного голоса. Глубокий, с незнакомым акцентом. Слова, которые он произнес, звучали на языке, который он не знал, но почему-то понимал.

— Проснулся, жрец?

Алексей обернулся на голос. Рядом с ним, у догорающего костра, сидел человек, какого он никогда не видел. Невысокий, но мускулистый, с кожей цвета старой меди и длинными черными волосами, заплетенными в косы. Глаза — темные, жестокие. На поясе висел изогнутый меч, рукоять которого была украшена костяными фигурками.

Дотракиец. Это слово пришло в голову само собой, вместе с потоком чужих воспоминаний. Всадник из Великого Травяного Моря. Кочевник. Варвар.

— Я... — Алексей попытался собраться с мыслями. — Где я?

Дотракиец усмехнулся, обнажив желтые зубы.

— В цепях, красный человек. Там, где тебе и место.

Красный человек. Жрец. Воспоминания чужой жизни затопили сознание Алексея, как волна. Он видел себя — нет, не себя, а того, чьим телом теперь обладал — в красных одеждах, стоящим перед огромным костром. Вокруг — толпа людей, падающих ниц. Молитвы на незнакомом языке. Пламя, танцующее по его воле. Сила, текущая по венам, горячая как расплавленный металл.

Мелисандра. Король Станнис. Драконий Камень. Имена и образы мелькали в голове, складываясь в мозаику чужой жизни. Жрец Рглора, Владыки Света. Красный жрец из Ассхая, посланный в Вестерос служить тому, кого считал истинным королем.

И теперь — пленник. Город пал. Дотракийцы ворвались в храм, когда он молился. Связали, избили, бросили в повозку вместе с другими рабами. Дни пути по бескрайней степи, под палящим солнцем и холодными звездами.

— Сколько... сколько дней я был без сознания? — спросил Алексей, чувствуя, как чужие воспоминания переплетаются с его собственными.

— Пять. Думали, помрешь. — Дотракиец плюнул в огонь. — Кхал уже хотел оставить тебя волкам. Но ты дорого стоишь. Красные жрецы в цене в Заливе Работорговцев.

Залив Работорговцев. Еще одно название из чужой памяти. Города рабов, где людей продают как скот. Алексей — нет, жрец по имени Лесандро дир Новак, это имя тоже всплыло в памяти — должен был стать товаром.

— Я не раб, — сказал он, сам не зная, откуда взялись эти слова.

Дотракиец расхохотался.

— Все рабы, красный человек. Одни просто еще не знают об этом.

Он встал, подошел к Алексею и болезненно дернул за цепь.

— Вставай. Кхал хочет посмотреть на тебя. Говорят, ты умеешь колдовать. Покажешь фокусы — может, получишь кусок мяса.

Алексей поднялся на ноги, чувствуя, как затекшие мышцы протестуют против движения. Тело жреца было сильным, но измученным дорогой и побоями. На левом плече зияла недавняя рана — след дотракийского клинка.

Лагерь кочевников раскинулся в небольшой низине между холмами. Десятки повозок, сотни лошадей, костры, у которых сидели воины в кожаных доспехах. Женщины готовили пищу, дети бегали между палатками. Обычный день в жизни кхаласара — орды, которая двигалась по степи в поисках добычи и новых земель для грабежа.

В центре лагеря стояла большая палатка, украшенная конскими хвостами и колокольчиками. Перед ней, на низком троне из драконьих костей, сидел человек, от одного вида которого кровь стыла в жилах.

Кхал Дрого. Даже в чужих воспоминаниях это имя вызывало трепет. Великий воин, никогда не знавший поражений. Его коса была украшена колокольчиками — по одному за каждую победу — и касалась земли, когда он стоял. Глаза — черные как уголь, безжалостные как степная зима.

Но что-то было не так. Воспоминания жреца подсказывали, что Дрого должен был умереть. Проклятие ведьмы, рана, которая не заживала... Но здесь он сидел живой, могучий, окруженный своими воинами.

— Так вот он, красный колдун, — произнес кхал голосом,