Триумфы и трагедии ХХ века - Никита Андреевич Исанов

что экономика России начала XX века – это время засилья иностранного капитала. Иностранцы активно инвестировали в русскую экономику – их привлекала возможность получать сверхприбыли из-за дешевизны рабочей силы и громадных сырьевых ресурсов. Иностранные инвестиции проникали в Россию через отечественные банки, становясь частью российского капитала. Деньги вкладывались в добывающую, обрабатывающую, машиностроительную промышленность. В свою очередь отечественных капиталов экономике сильно не хватало. Не стоит забывать, что конец XIX – начало XX века – это время промышленного подъема, к 1913 году Россия по объему промышленной продукции входила в пятерку крупнейших государств мира. Так что инвестировать было куда: создавалось огромное количество предприятий, еще больше только предстояло создать – вот Коровко об этом и говорил. Но только ему срочно нужны были деньги, огромные деньги, чтобы что-то большое и доходное построить.

Можно дальше нафантазировать, как все замечательно, что он нашел деньги, что-то грандиозное воплотил в жизнь, но… нет, Коровко аферист, чьи сладкие речи преследовали лишь одну цель – заработок. Заниматься бизнесом он, конечно, не планировал.

Родился Константин Михайлович 20 мая 1876 года в семье отставного есаула Михаила Коровко и его жены Екатерины, в станице Уманской на Кубани. Был он из приличной, но небогатой семьи, в 1898 году окончил курс в Новоалександрийском институте сельского хозяйства и лесоводства со званием ученого-агронома и в том же году поступил в Санкт-Петербургский технологический институт, который окончил в 1906 году. В общем Коровко был человек не только талантливый, но еще и широко образованный, причем учившийся не где-то, а в петербургском институте. В довесок ко всему, Коровко еще и человек предприимчивый и, как покажет история, вполне себе беспринципный, готовый пойти на что угодно ради собственного обогащения. Его бы энергию да в мирное русло.

Санкт-Петербургский технологический институт

Многим эта энергия и вправду казалась полезной, пока не вскрылись все до одной махинации этого комбинатора, еще в студенческие годы получившего кличку Костя-инженер. В начале XX века, еще будучи студентом столичного института, решил Коровко в родной станице Уманской создать фарфоровый завод. В тех местах даже и сырья-то такого не было, но это было неважно. Важно было получить деньги, которые Коровко с помощью некоей махинации и получил, а если конкретнее, то получил он страховую премию.

В институтские годы знакомится Коровко с неким Константином Мультино, таким же, как и он, мелким жуликом с южноевропейскими корнями. Два друга находят друг друга и решают организовать собственное дело – торговать лошадьми. Конечно, и здесь все было нечисто. Лошади, приготовленные для продажи, были старые, видавшие виды, а продавали они их как молодых, бодрых кобылок не старше трех лет. Подобное предприятие, конечно, требовало знаний и умений, так как в покупатели аферисты себе наметили отнюдь не бедных крестьян. Коровко и Мультино были не первыми в этой отрасли и представляли собой что-то вроде современных перекупщиков машин, которые тоже используют разные хитрости и приемы для создания лучшего вида, – так и эти комбинаторы подкрашивали лошадей, чтобы седина не была видна, какие-то препараты давали, чтобы они становились и позадорнее, и повеселее, и блеск в глазах у них появлялся.

В доме на Невском проспекте, 104, в 1910-х годах располагалась контора К. Коровко

Сколько они так работали, мне неизвестно, но дальше судьбы друзей расходятся. Мультино, если я правильно все понял, занялся нормальным законным бизнесом и продавал велосипеды, а Коровко, привыкший делать деньги из воздуха, решил развернуться по-крупному. Правда, через пару лет судьба вновь сведет двух старых приятелей, и один из них очень об этом пожалеет… но обо всем по порядку.

История крупных афер Коровко начинается с 1909-го. Ему на тот момент было 33–34 года. Примерно в одно и то же время аферист открывает несколько предприятий. В октябре этого года Коровко основал «Банкирский дом Русской промышленности», который располагался прямо на Невском проспекте, в доме, где находился Совет съездов представителей промышленности и торговли. Вероятно, Коровко рассчитывал, что соседство с Советом торговли придаст его предприятию дополнительный вес в глазах потенциальных клиентов.

Внутри все было обставлено не просто хорошо, а роскошно. По свидетельству одного из посетителей, всюду висели богатые люстры и бра, стояли шикарные письменные столы с отличнейшими письменными принадлежностями, большой несгораемый шкаф[1], много пишущих машинок, большие с золотым тиснением конторские книги, множество картин в золоченых рамах, много клерков, прекрасно одетых, много бумаг, красивых конвертов. Коровко хорошо поработал над фактурой. Все и впрямь выглядело, как в настоящем банке. В его интересах было убедить клиентов в надежности и процветании своей организации. Была запущена широкая рекламная кампания, повсюду заявлялось, что банк производит все банковские операции: и выкупает, и продает, исполняет поручения, принимает на хранение и управление ценные бумаги и много чего еще, в общем, цены ему нет, какой замечательный банк.

Основным же видом деятельности были онко́льные операции. Это когда человек открывает специальный счет под обеспечение ценных бумаг. Очень распространенная в то время практика, кстати говоря, почти вся биржевая торговля ценными бумагами в России в конце XIX и начале XX века совершалась при помощи онко́льных операций. Редко кто покупал ценные бумаги за наличку. Особенность заключалась в том, что банки, открывавшие подобные счета, имели право в случае падения биржевой цены заложенных бумаг требовать от своих клиентов возвращения ссуды или увеличения обеспечения. В противном же случае заложенные клиентом бумаги просто продавались банком на бирже. Кстати, отсюда и название этой операции, от английского сочетания «on call», то есть «по требованию», «предоставление по требованию», у нас же название обрусело и произносилось «онко́ль». Интересный факт: солидность тогдашних банков пропорционально зависела от минимальной суммы онкольного счета. Крупные и серьезные банки не стремились заполучить мелких клиентов, которых в то время было пруд пруди, ведь работы с ними больше, а доход, по сравнению с крупными клиентами, несоизмеримо меньше. И что-то подсказывает мне, что Коровко, который преимущественно был нацелен на категорию средней и средне-низкой доходности, особенно и не ставил на крупных игроков.

Главным вкладчиком и распорядителем «Банкирского дома Русской промышленности» был отставной подполковник Николай Иванович Мартынов, который внес в основной фонд банка пять тысяч рублей. Сам Коровко внес 45 тысяч рублей. Это все была чистой воды фикция: в реальности Мартынов внес 500 рублей, а Коровко и того меньше – 200 рублей. Получается, что это – вся наличность, что была в банке, при всей его парадной помпезности, диванах, люстрах, чистеньких клерках и