Книга чая. С комментариями и иллюстрациями - Какудзо Окакура

Кохинхина – название юго-восточной части полуострова Индостан, принятое в исторической географии.

Позитивный идеализм – так автор условно называет все течения в буддизме, настаивающие на познаваемости вещей, но как выражающих дхарму, то есть идеальное состояние бытия, предназначение бытия, и потому признающие богов как самостоятельные сущности.

Слово амитабха означает неизмеримый свет и представляет собой идею безличного божественного – видение великого Вечного, известного как Брахман в индийских Упанишадах – в отличие от персонифицированного (личного) божественного, представленного Шакьямуни. Это фундаментальное различие отличает северную школу буддизма от южной. Южная стремится к нирване, или свободе от мира относительности, как к конечной цели достижения, тогда как Северная рассматривает нирвану как начало новой славы. Первым эту идею разъяснил Ашвагхоша, и это наше общее наследие той ранней индийской философии, развитием которой является буддизм.

Древо буддизма постепенно пускало корни в Китае, когда мощный и неожиданный толчок к его росту дал набег на север страны племен хунну, живших там, у границ, и основавших так называемую Северную династию. Дело в том, что в этих племенах, обитавших среди диких степей, уже были приверженцы веры, хотя они исповедовали ее в форме, окрашенной суевериями и предрассудками, естественными для их варварского состояния, и очень отличающейся от того ее варианта, который своей философской обоснованностью и близостью идеям Собеседников привлекал цивилизованный мир, находящийся под властью Южной, или местной, исконной, династии.

Фо Ту-чэн

Ту-чэн, наставник, который, как говорят, был индийским монахом, оказал существенное влияние на свирепых и непокорных воинов хунну. Утверждают, что он обладал сверхъестественными способностями и внушал благоговение людям, которые, по свидетельствам, никогда не осмеливались даже плюнуть в его сторону. С помощью своего личного влияния он смог остановить многие проявления жестокости и кровопролития во времена Северной династии Чу. Его ученик Даоань отправился на юг и вместе с Юанем способствовал распространению веры в Будду Амиду, или поиску спасения посредством созерцания и молитвы идеальному Будде Западных Небес. Кумараджива, сын отца-гетта (юэчжи) и матери-индианки, и, как предполагалось, уроженец Корсара (Восточного Туркестана), был настолько известен в свое время, что император Севера отправил армию, дабы привезти его в качестве наставника в Китай, куда он и прибыл в 401 году н. э. Он посвятил себя бесчисленным переводам буддийских текстов и заложил основу той буддийской учености, которая достигла в конце VI века пика своего развития в Чжии, что в горах Тяньтай.

Ту-чэн (232–348) – буддийский монах, учился в Кашмире, в 310 году прибыл в Лоян, активно распространял буддизм в Китае.

Даоань (312–385) – китайский мыслитель, первый китайский патриарх буддизма.

Хуэй Юань (334–416) – ранний китайский буддийский священник, сформировавший религиозное общество монахов, поклоняющихся Будде Амитабхе (Амиде); впоследствии это привело к созданию культа Чин-дю (Чистой земли), который сегодня является одной из популярных форм буддизма в мире.

Кумараджива, он же Цзюмолоши (344/350–409/431) – буддийский монах, один из четырех крупнейших переводчиков буддийских сочинений на китайский язык.

Пути распространения культуры

Длительная история долгой череды серьезных наставников, подразумевающая постоянный поток странствующих мыслителей из Индии в Китай на протяжении этого периода, поднимает интересный вопрос о способах их передвижения. Похоже, что помимо морского пути от побережья Бенгалии через Цейлон до устья Янцзы существовало два больших сухопутных пути, которые оба начинались в Дуньхуане в Китае, около пустыни Гоби, и разделялись перед Амударьей на северный и южный проходы к Тянь-Шаню и далее к Инду. Посольства, вероятно, путешествовали по морю.

Здесь мы и находим ключ к великой эпохе, когда северо-западная Индия была узловой точкой между двумя империями и находилась в центре оживленного движения и общения путешественников, паломников и торговцев, которые способствовали общему культурному обмену. Вероятно также, что секрет утраты Востоком его престижа заключается в мусульманском завоевании Индии, заставившем замереть этот обширный обмен с обеих сторон; теперь средиземноморские и балтийские народы начали считать весь Восток лишь жертвой «задержанного, запоздалого развития».

Художественные искания этого периода многочисленны, и некоторые из них имеют поистине огромный масштаб. Но главной идеей нации, которая допустила буддийские образы в даосский пантеон, похоже, было облачение индийской религии в китайские одеяния периода ханьского искусства, и это очень напоминает то, как в стиле римской архитектуры и скульптуры создавались ранние христианские храмы и иконы.

Что касается строительства, как отмечалось ранее, китайские дворцы в порыве отречения от прошлого были сразу же преобразованы в буддийские храмы: в них проводились незначительные изменения – только те, которые соответствовали новым потребностям. Форма ступы тоже эволюционировала и еще во времена Канишки приобрела несколько ярусов, а затем, приспособившись к китайскому стилю и особенностям деревянной архитектуры, стала деревянной пагодой, которая по сей день известна в Японии. Существует два вида пагод: прямоугольный и круглый, в виде цилиндра; последний все еще сохраняет первоначальную форму купола.

Первая пагода, построенная Рёкэном в 217 году н. э. из дерева, наверняка создавалась по образцу многоярусных башен, существовавших при династии Хань, отличаясь от них лишь дискообразными украшениями шпилей, первоначально выполнявшихся в виде навеса или зонтика; такого рода эмблемы символизировали власть, а их количество обозначало духовный ранг: три указывали на святого, девять – на верховного Будду. Деревянные пагоды, построенные в начале VI века, некоторые описания которых, к счастью, сохранились, кажется, все больше и больше следовали индийским декоративным канонам: мы читаем, например, о большой вазе наверху, и это поразительно напоминает сделанные Чэнь И (Сюань-цзаном) описания украшений ступы Бодх-Гая, построенной в том же веке Амарасингхой, одним из так называемых Девяти драгоценных камней учения при дворе Викрамадитьи.

Скульптура

Развитие скульптуры, по всей видимости, следовало параллельному курсу. Китайское сознание поначалу воспринимало индийский стиль как диковинный и чуждый, и скульпторы, такие как Тай Ань-дао, в IV веке посвятили себя разработке нового типа скульптуры, постоянно меняя ее пропорции. Тай Ань-дао так жаждал услышать честную критику, что вешал занавес за статуей и лежал за ним в течение трех лет, чтобы услышать замечания публики. По запискам странника Хокена (Фасяня) можно судить, что существовала особая школа китайской скульптуры: он описывает статуи некой пограничной страны как совершенно китайские по стилю, в отличие от индийского типа в других местах, и приписывает происхождение такого стиля влиянию оккупации территории китайским военачальником Роко, однако, по нашему мнению, не нужно