Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

Смотрел я на этот живой поток и думал: до чего же она прожорлива – эта распроклятая война! Сколько людей и с каким напряжением трудятся для того, чтобы обеспечить фронт всем необходимым! И в то же время меня переполняло чувство глубокой благодарности к скромным труженикам тыла – к нашим героическим женщинам, к старикам, к подросткам. Какое тяжёлое бремя легло на их плечи!»[67]

Родная для С.С. Бирюзова Рязанская область в первые месяцы войны успела побывать тыловой и прифронтовой. На короткое время часть районов области, в том числе и Скопинский район, были оккупированы гитлеровцами и освобождены Красной Армией. В 1942 году труженики области взяли на себя тяжкий труд приёма раненых и эвакуированных, снабжения армии сельскохозяйственной продукцией и промышленными товарами. По числу тыловых госпиталей, расположенных на её территории, Рязанская область занимала одно из первых мест в стране. С высочайшим напряжением работали рязанские (в их числе и скопинские) железнодорожники, доставлявшие грузы в прифронтовую полосу.

Захват врагом Донбасса создал серьёзные трудности в обеспечении народного хозяйства страны топливом. Поэтому пришлось приложить большие усилия для восстановления шахт, расположенных в Скопинском и Новодеревенском районах Рязанской области. Строители и шахтёры при 25-градусном морозе работали по 12–14 часов в сутки, выполняя по 3–4 нормы. В результате добыча угля в 1942 году достигла довоенного уровня. Параллельно с восстановлением шахт на рязанских заводах осваивался выпуск продукции для нужд фронта. Промышленность области начала производить миномёты, гранаты, снаряды и обмундирование. И это в условиях, когда основную массу работавших составляли женщины и подростки.

В 1941 году в Рязанской области 70 % машин, большая часть тракторов, значительное количество лошадей и повозок были мобилизованы в армию. Выполнить возросший объём работ в сельском хозяйстве можно было лишь при условии огромного трудового напряжения, увеличения конно-ручных работ. В силу того, что трудовых ресурсов в колхозах не хватало, на уборку урожая проводилась мобилизация всех жителей сельских, а потом и городских районов в возрасте от 14 до 55 лет, не занятых в промышленном производстве. В результате огромных усилий тружеников села в годы войны область поставила государству более 65 млн. пудов зерна, около 55 млн. пудов картофеля, 11 млн. пудов овощей, 3,5 млн. пудов мяса.[68]

Всех этих цифр С.С. Бирюзов мог и не знать. В одном он был уверен: его земляки, как и вся страна, живут трудно, работают с огромным напряжением, с тревогой прислушиваются к фронтовым сводкам и ждут, когда Красная Армия погонит фашистов с захваченной территории. Ждут результативных действий от него, генерала С.С. Бирюзова.

Добравшись до штаба армии, С.С. Бирюзов представился командующему армией генерал-лейтенанту Р.Я. Малиновскому. Тот выслушал его стоя, приветливо улыбнулся и протянул руку. Затем представил своих заместителей: члена Военного совета армии дивизионного комиссара Ларина и заместителя командарма генерал-майора Крейзера.

Впечатления С.С. Бирюзова: «Родион Яковлевич расположил меня к себе с первой же нашей встречи. Он держался очень просто, по-товарищески, хотя уже тогда пользовался репутацией крупного военачальника. Под его командованием советские войска провели ряд важных операций на юге».[69]

Начальник штаба 2-й гвардейской армии генерал-лейтенант С.С. Бирюзов (справа) и заместитель командующего армией генерал-лейтенант Я.Г. Крейзер (слева) на командном пункте армии. После разгрома Манштейна, 1943 г.

Командующий армией генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский обратил внимание нового начальника штаба на то, что главная их задача – быстро и организованно провести перебазирование всех частей в район Сталинграда.[70]

Так для С.С. Бирюзова началась военная служба в новом качестве – руководителя штаба армии. Размышляя о роли штабной работы на войне, генерал С.М. Штеменко писал: «Элементы обстановки для штаба и полководца являются как бы аналогичными, но подход к ним, анализ, назначение и цель их применения в системе организации и проведения операций будут разными. Штаб, как уже сказано, добывает и готовит данные для принятия решения, а полководец, осваивая материалы штаба, синтезирует их и принимает на этой основе решения».

Новую для себя аналитическую работу предстояло осваивать С.С. Бирюзову в новой должности. И он с этой работой блестяще справился. Твёрдый и решительный в своих поступках, Сергей Семёнович порой жёстко, но последовательно вырабатывал у работников штаба навыки чётких и оперативных действий. День ото дня доклады Бирюзова командующему становились всё короче – верный признак того, что армия превращается в единый, хорошо сколоченный боевой организм, готовый к выполнению ответственных оперативных задач.

Через несколько дней после вступления С.С. Бирюзова в должность, войска начали грузиться в эшелоны. Пока шла выгрузка и сосредоточение 2-й гвардейской армии, обстановка на фронте осложнилась. Чтобы деблокировать группировку Паулюса, в составе которой к моменту её окружения было 22 дивизии общей численностью более 330 тыс. человек, гитлеровское командование подтянуло в район Тормосин и Котельникова новые крупные силы.[71]

Перед командованием армии была поставлена задача – разгромить войска генерал-фельд-маршала Манштейна и не допустить продвижения его к окружённой группировке.[72]

О том, как принималось это непростое решение, рассказывал через много лет после войны маршал А.М. Василевский, бывший в 1942 году представителем Ставки на Сталинградском фронте:

«Мы сначала просчитались, недооценили количества окружённых войск. На самом деле в окружении было 300000 человек, и все они могли прорваться и после соединения с Манштейном уйти, и последствия, повторяю, были бы неисчислимыми.

Считаю, что Сталинградский фронт наличными силами уже не в состоянии был сдержать наступление Манштейна. Наблюдая это своими глазами, я, поехав на командный пункт Юго-Западного фронта, позвонил оттуда Сталину и настойчиво попросил, чтобы для контрудара по Манштейну Сталинградскому фронту была придана Вторая гвардейская армия, которая по первоначальному плану действительно была предназначена для наращивания удара на Ростов с тем, чтобы в результате этого удара отрезать не только войска, окружённые под Сталинградом, но и кавказскую группировку немцев. Я это знал, разумеется, но в сложившемся критическом положении настаивал на переадресовке армии.

Сталин эту армию отдавать категорически не хотел, не хотел менять для неё первоначально поставленную задачу. После моих решительных настояний он сказал, что обдумает этот вопрос и даст ответ. В ожидании этого ответа я на свой страх и риск приказал Малиновскому начать движение частей и армий в новый район… приказал ему садиться на командный пункт к Толбухину, забрать у него линии связи, чтобы сразу наладить управление вновь прибывающими войсками. Это приказание было отдано поздно вечером, а ответа от Сталина ещё не было…

Я ходил из