Академия преемников. Яга против! - Александра Логинова

— Зря вы так, я уже все, — лениво ответил принц, сидя на полу рядом с притихшей демонессой.

— Добил? — деловито спросила Тэли, отряхивая костюм. — Или дорожишь своей жизнью?

— Не кипишуй, дамочка, жива ваша мокрица.

Прерывистое дыхание и мокрые волосы сокурсницы нас не убедили, а потому, подхватив ее на руки, Руслан перенес девушку на одну из парт. Я положила руки ей на живот.

— Жива. Концентрация яда уменьшена в тридцать шесть раз, остатки выводятся сами.

— Итак, — на светский голос с преподавательской парты повернулись все. — Я рада, что белобрысый одуванчик взял себя в руки и не позволил девочке умереть. Кроме того, у меня ко всем вам один-единственный вопрос. Почему вы можете работать сообща только в критической ситуации? Самим додуматься и прекратить перепираться было так сложно, что обязательно понадобился смертельный пинок?

Мы возмущенно переглянулись. И для этого Амиру подвергали опасности?!

— Не только для этого, — невозмутимо ответила Бриджит. — Но и кое-что выяснить. Хотя мне этого недостаточно. Скажи, ромашка, почему ты не сразу помог одногруппнице?

— Лично я себя прекрасно чувствую, — передернул плечами он. — Яда было не так много, чтобы с ним не справиться. Если бы вы сказали, что его там, например, восемь грамм на бутылку, я бы сразу оказал помощь. А четыре — это ерунда.

— То есть ты сам решил оценить степень опасности для пострадавшей и опираясь лично на свое самоощущение подумал, что ей ничего не угрожает? И не принял во внимание, что феи более устойчивы к ядам?

— Даже если она скопытится, мир ничего не потеряет, — принц брезгливо дернул губой. — Таких демонесс пруд пруди. Мы здесь не для того, чтобы играть в друзей и спасать чужие задницы.

— Прекрасно, — африканская красавица восторженно хлопнула в ладоши. — Второй тур начинается.

— Что вы имеете в виду? Что это? — приложил он пальцы к уголку губ, почувствовав влажность на подбородке.

Подушечки пальцев были окрашены красным. Преподавательница хищно поднялась.

— Кто сказал, что четыре грамма на бутылку, а не на глоток?

Глава 12

— Давай, последнюю ложечку.

Я вливала пресный куриный суп в скуксившуюся Амиру, занявшую почетную койку в больничном крыле. Почетной она была ввиду того, что удобно располагалась рядом со входом, позволяя видеть все, что творилось в коридоре.

На соседней койке, скрестив руки, лежал смурной Тристан, недовольно глядя в зарешеченное окно.

— Не хмурься, тебе до самого вечера полагается только питье.

— Я и не хмурюсь, — он независимо дернул плечом, украдкой утерев глаза. Да, после семи литров колодезной воды она полезет даже из глаз.

«Не крысы портовые», — довольно резюмировала Бригитта, когда мы подхватили заваливающегося эльфа и оперативно начали полостное промывание. Беднягу так активно выворачивало, что на четвертом литре он попытался потерять сознание и отказался глотать. Ну, кто в таких случаях церемонится?

— Штаны верните, — буркнул он, прикрываясь больничным одеялом.

— Чтобы ты сбежал? Не-а.

— Хотя бы белье! — тихо взвыл он, жалея натруженное горло. — Зачем вам мои вещи, извращенцы?

— Фрида их уже на половые тряпки пустила, разрешив домовым не пачкать свои инструменты.

— Как великодушно, черт бы ее побрал. Можно мне хотя бы ложечку?

Я подняла брови, с сомнением покачав головой.

— Хотя бы понюхать… Пожалуйста! — взмолился он, отбросив сантименты и гордыню. — Я готов еще раз хлебнуть той отравы, лишь бы желудок не пустовал.

— Эх ты, сволочуга эльфийская, — вздохнула я, пересаживаясь на его постель. — Давай потихоньку и, чур, не брыкаться.

Сдобрив ложку супа заговором на усвоение, я погрузилась в раздумья. Сегодня нужно позвонить бабушке, спросить, как там мои кикиморки, не передрались ли с бесами. Заодно спрошу, что можно есть при тяжелых отравлениях, потому что ребята уже больше суток питаются одной водой, а Тристану на такой диете жить минимум до ночи. Как шутят человеческие студенты — «филе воды в собственном соку».

— Я ее засужу. Видит Морриган, я отправлю ее под европейский трибунал, я добьюсь для нее казни по законам Трех Заветов, я…

— Самолетик заходит на посадку, открывай ангар, — предупредила я, сунув ложку супа в удачно приоткрытый рот. — Можешь пригрозить ей прекращением импорта рома.

Эльф пристально прищурился, проверяя, не шучу ли я.

— Ах да, как некстати, производство лучшего рома принадлежит ей, — улыбнулась я. — Что ты сможешь ей вменить?

— Попытку отравления августейшей особы!

— Но тебя никто не заставлял пить, — пожала я плечами. — Угрожали только Амире, ты выпил сам.

— Глупо думать, что никто не примет во внимание преподавательский авторитет, который влияет на принятие решения студентами, и не станет оценивать этичность спаивания учащихся. Ее ждет суд. Леди Мелюзина наверняка уже послала ноту протеста лорду Самеди.

Ох, ромашка, как бы тебе сказать, что суд уже свершился?

Локальный, чисто академический, где прокурором, адвокатом и судьей выступал педагогический состав, а твоя дрожайшая леди громче всех кричала: «Так ему, засранцу, и надо!».

Разумеется, акт отравления учеников пограничного факультета стал известен ректору в считанные минуты, и Мамашу вызвали в административное крыло, как только наша декан убедилась, что оба пострадавших поселились в отдельной комнате, спешно переделанной в госпиталь. Мы, уставшие, как лососи на нересте, коллективно вложились в одно большое гусиное перо, зачаровав его на прослушку, и с помощью домовых подкинули в кабинет ректора. Домовые, кстати, отлично покупаются за самогон на кедровых орешках.

— Ненадежное это дело, — Тэлька нервно постукивала карандашом по столу, вслушиваясь в распотрошенную подушку. — Из гусей отвратительные почтальоны, как и приемники.

— Уж извини, иголку бы Агата быстро смяла в пыль, — я покосилась на свою корзину с пряжей, где вперемешку лежали шерстяные клубки со здоровенными иголками. — В них же железо, а она за версту руду чувствует.

— Не ссорьтесь, девочки, сейчас пошаманим с настройками, и всё будет, как на ладони.

Жестяное блюдо, которое Полоз простукивал гаечным ключом, вскрывая руну за руной, внезапно зашипело и вывело мутную картинку. Мы приникли к изображению, стараясь не толкаться и жадно впитывая происходящее.

Вызванная на ковер к начальству Бригитта развалилась на стуле перед ректором, цедя тот самый ром и довольно мусоля сигару. Напротив нее умудрились расположиться не только ректор, но и все три декана — Рарог, Мелюзина и госпожа Агата. Я запустила яблочко.

— Полагаю, ты перегнула палку, Гита, — звук ворвался в комнату, едва яблоко сделало первый круг. — Мы не об этом тебя просили.

— Брось, генерал, я сделала ровно то, что ты просил, — отмахнулась она, от души затягиваясь табаком.

— Мы просили поспособствовать сплочению студентов, — мягко намекнула Мелюзина, жестом высылая дым в вентиляцию. — А не убийству.

— Ничто так не сплочает, как общая