Плохой парень - Юлианна Орлова

В салоне чисто и не воняет ничем посторонним, сзади и правда виднеются пакеты с едой, их там целая кипа, что сразу закрадывается мысль, а зачем же так много…

—Ну что, рассказывай, как дела? — первым делом спрашивает меня Юра, стоит ему усесться за руль. Я не смотрю на него, но боковым зрением все отмечаю. Даже то, на что обращать внимание не хочется.

На играющие бицепсы на покрытых светлым волосом руках. На такие же накаченные бедра, мышцы на которых не оставляют даже намека на недосказанность.

Теперь в замкнутом пространстве запах Шолохова четче и ярче в моем сознании вспыхивает самыми живыми красками.

Парень включает кондер, и становится немного легче переносить все это.

—Да что у меня будет, нормально все.

—Ты уже подготовилась к парам?

—Тебе нужно привыкнуть называть меня по имени и отчеству, и уж точно не на “ты”, — натянуто улыбаюсь, поворачиваясь к Шолохову, а тому хоть бы что.

—Даже в кровати? — шире улыбается, а следом и облизывается, на что я вспыхиваю и отворачиваюсь, сложив руки на груди.

Просто немыслимое хамство. Немыслимое и беспардонное!

—Ладно, ну че ты сразу. Да понял я, не тупой. Был бы тупой, не понял бы…— произносит спокойнее и уже без налета на юмор, а мы тем временем выезжаем из города, и уж теперь тапку в пол он жмет что надо. Я понятия не имела, что “Тундра” так умеет.

Уж точно не ожидала, а потому впиваюсь больным взглядом вперед и цеплясюь взмокшими ладошками в ремень безопасноти. Ужас стягивает горло железной проволокой, и кажется, я близка к тому, чтобы упасть в обморок.

—Скорости боишься?

—Я не понимаю, зачем рисоваться, Юра. Сбавь скорость, — прошу практически не дыша, а по факту моя душа в пятки уходит, как только он резко перестраивается в правый ряд, обгоняя медлительных в левом!

И снова в левый уходит, разгоняясь еще и еще, пока мой ужас не встречается с его весельем, и, видимо, поняв весь спектр моего страха, Юра тормозит и сходит с чертовой дистанции, где мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

—Извини, не думал, что ты ссыкушка.

Меня бросает то в жар, то в холод.

—Я в аварию попала, и потому плохо отношусь к скорости, — с облегчением выдыхаю, когда чувствую, что теперь мы практически плетемся по меркам пролетающих мимо смельчаков.

Юра же резче притормаживает, уже грубо спрашивая:

—Какая авария, Валя? — в голосе неприкрытое удивление, смешанное с какой-то удрученностью, а я не собираюсь продолжать эту тему.

—Обычную, Юр. Где примерно как ты и гнали, а затем не справились с управлением, — отмахиваюсь, доставая из упаковки салфеток одну, и протираю лицо.

Дружок Леона всегда был не особо умным, а та ситуация четко дала понять, что он псих. “Урус” в хлам, а у меня сотрясение от сработавшей подушки безопасности. У Леона разбитый нос, и все вместе мы практически попрощались с жизнью.

Но нам повезло, потому что дуракам иногда везет.

—Когда случилось? Небось твой конченный за рулем был, да? Поц, — язвит Юра, а у меня нет сил ссориться вновь. Очевидно, тема бывшего его заводит с пол-оборота.

—Не он, но тебе ведь неважно, только дай повод взорваться, — спокойно отвечаю, готовая к дальнейшему исходу в самом плохом ключе.

—Нет, меня бесит, что для умной девушки ты вела себя как идиотка, — шипит мне в лицо, сворачивая вправо слишком резко, отчего я в сторону водителя кошусь.

—Не тебе меня судить.

—Правильно, потому что теперь ты будешь меня слушать.

—Не забывайся, мальчик, — злобно бросаю в ответ, отворачиваясь от Шолохова. Меня трясет от злости, и я даже представить не могу, чем закончится этот день. Если мы не поубиваем друг-друга, будет хорошо, но руки так и чешутся выписать парню затрещину.

Помимо всего прочего, моральная усталость дает о себе знать, и я понимаю, что глаза слипаются.

Возможно я просто прикинусь спящей, и он от меня отстанет. А возможно, я вырублюсь в процессе. За городом жуткие пробки, всем куда-то надо. И мы едем мучительно медленно…

Меня вырубает.

ГЛАВА 18

ВАЛЯ

Я просыпаюсь резко по щелчку, когда машину качает. Не просто один рывок, а полноценная качка, словно мы в воде, а не на дороге.

—Блять! Гравий постелить не судьба, каждый раз одно и то же, сука! — рычит Шолохов, и я с трудом продираю слипшиеся ото сна глаза.

На самом деле я не сразу понимаю, что случилось.

Машина вязнет в болоте, а Юра сильнее давит на газ и вращает рулем то в одну сторону, то в другую. Сдает назад и, пока мое сердце практически не работает, выезжает из болота, которое я в жизни бы так не назвала.

С виду кажется, что это обычная трава, немного влажная, но точно не болото, мы тормозим на ровной площадке.

—Сиди в машине, — бросает дерзко Шолохов и выходит, громко хлопнув дверью, отчего я вздрагиваю и сразу прихожу в себя от остатков сна.

Тут же на ум приходит мысль, что спала я около часа, и что тут я бы точно не проехала на своей машине, просто потому что растерялась бы.

А Юра не растерялся, он сейчас очищает колеса и кому-то что-то высказывает по телефону. Слов разобрать не могу, но в боковых зеркалах с особым интересом слежу за его отточенными движениями и ожесточенными чертами лица.

Он меня ловит за этим вниманием тут же, и я резко отодвигаюсь в сторону. Глупость такая, но краснею, отчетливо осознавая, что он меня спалил. И что я не придумаю сейчас быстро отговорку.

А он будет шутить весь вечер. И может еще пару дней или недель дальше.

Но Юра садится в машину молча, бросает телефон на приборку, бросает еще пару крепких слов, и не произнося ни слова, плавно трогается.

—Все хорошо?— решаю нарушить покой я, чувствуя небывалое напряжение от Юры.

—Скажи мне, пожалуйста, почему ты не сказала, что тебя беспокоят? Что обклеивают тачку прокладками? —рычит Шолохов, и я замираю, вжавшись в сидение изо всех сил. —Ты должна была в первую очередь мне все сказать, чтобы я дальше решил этот вопрос, Валя. Как мужик решил нормально все, чтобы тебя не беспокоили.

—Прости что? Я должна была?— в ужасе всматриваюсь в искаженное злобой лицо Юры.