Русские солдаты в Северной Африке (1940–1945 гг.). Эль-Аламейн: неизвестные страницы войны - Владимир Владимирович Беляков

Интересно, что этот же случай упоминает и Анатолий Марков. Помните? «Квартира, наиболее пострадавшая и совершенно разрушенная, оказалась генеральши Гельмгольц, которая в эту ночь ночевала не дома, что ее и спасло».

«Как же объяснить это душевное беспокойство перед ночным налетом?.. – вопрошает священник. – Горячую молитву в церкви и внезапный отъезд к сестре, у которой она никогда не ночевала?!.

Поступают новые сведения: оба Ч-ко, муж и жена, ранены… Также ранены дочери Г.

Отправился в церковь служить литургию. К моему радостному изумлению, несмотря на бессонную ночь, в церкви оказалось много молящихся. Даже хор пел, правда, в половинном составе… Даже маленький Жоржик прибыл прислуживать… Вот и вечерня, и коленопреклоненные молитвы, среди множества цветов и ладанного фимиама. После обеда я еще раз прошелся по Ибрагимии, до Абукирского шоссе. Масса разрушений, гораздо больше, чем мне показалось утром. Но разрушения не только в Ибрагимии; они и в кварталах Хадра, Ком ад-Дикка, Мухаррам-бей, Мафру-за, Габари, на центральной улице Фуад, в порту… И на этом фоне ужаса и страданий – все же живая земля утверждает себя: слышны радио, детский смех, даже пение… иногда рядом с развалинами зданий. И страшно, и хорошо!..

Медленно нисходит на утомленную землю вечер. И жизнь понемногу замирает… Зашла Ольга Дмитр. С. с дочуркой Люкой – ищут помещения на ночь (для восьми человек), т. к. в их доме, давшем ночью несколько трещин, оставаться опасно».

Да ведь это наверняка Ольга Дмитриевна Серикова и ее дочь, с которой я знаком уже больше двух десятилетий! Она родилась в 1932 году в Александрии и всю жизнь прожила в этом городе. Саму Ольгу Дмитриевну я в живых уже не застал: она скончалась в 1987 году в возрасте 84 лет. Как не застал и ее мужа, Николая Михайловича Серикова, бывшего военного летчика. Он ушел из жизни 83 лет от роду, в 1980 году. Семье Сериковых посвящена одна из глав моей книги «Русский Египет», вышедшей в Москве в 2008 году.

Но почему Люка? Ведь дочь Сериковых зовут Татьяна!

Я позвонил в Александрию.

– Татьяна Николаевна, как вас мама звала в детстве?

– Люка! Я родилась очень маленькой, и кто-то воскликнул: «Какая малютка!» Малютка, Люка… Так и пошло.

Я сказал, что встретил упоминание о Татьяне Николаевне и ее маме в дневнике Алексия Дехтерёва. Она была и удивлена, и обрадована.

– Помню, помню! Возле нашего дома разорвалась бомба, были выбиты стекла, двери. А жили мы коммуной, так было и дешевле, и веселее. Поэтому и искали ночлег для восьмерых.

Так в нашу сегодняшнюю жизнь ворвался отголосок войны…

«10 июня. В порту узнал я, что сегодня множество арабов не явились на работу, т. к. правительство бесплатно эвакуирует в провинцию всех жителей, пребывающих в кварталах, соседних с портом, – записал в свой дневник Алексий Дехтерёв. – Поезда берутся с бою. Уезжают и многие русские… Опять жизнь разлаживается».

Ситуация в Александрии действительно стала критической. Тут уже было не до размышлений, по карману отъезд или нет. Нужно было спасать жизнь свою и своих близких. Наши соотечественники, как и сами египтяне, бросали все и уезжали из города. Чаще всего – в Каир. Столицу почти не бомбили, к тому же там была значительная русская община, готовая помочь беженцам.

«Я отправил Любу и Жоржика в Каир, кое-как поместив их в до отказа переполненный поезд. Дети попали в вагон только потому, что они дети; в них приняли участие и кондуктора, и пассажиры, и вокзальная охрана…

Вечером, в Бакосе, крестил в семье И. сына и дал ему имя: Владимир, владеющий миром…

Александрию покинули свыше 200.000 жителей; и покидают ежедневно, ежечасно…

12 июня. Нет моих маленьких друзей: ни Любы, ни Жоржика… Их принял более спокойный Каир. Один я со своей чашечкой кофе…

О, как больно, как одиноко, как бесприютно стало в этом мире!.. Такой невозможной, такой жестокой, воистину железной кажется мне жизнь в эти последние месяцы!..

Побывал у С. Восьмилетняя Люка сорвала несколько веточек африканского жасмина и попросила меня отнести их в церковь:

– Пусть цветики помолятся о нас…

13 июня. Весь день прошел в посещении прихожан. Особенно тяжелое впечатление произвела на меня квартира семьи А. У них совершенно выбиты двери, окна… В здании – трещины. С широкой веранды открывается страшное зрелище разрушений. От ближайших трех зданий ничего не осталось. В ближайшей вилле мирно и счастливо жила французская семья Феликс, состоящая из четырех детей. Все погибли.

Силой взрыва на веранду к А. выбросило тетради и книги детей, чей-то школьный фартучек… Одну из тетрадей, принадлежащую бедной Жанетте Феликс, я поднял и взял с собой.

18 июня. Наконец-то приехал директор Русского бюро в Египте. Виделся с ним. Убеждает меня приехать на отдых в Каир. Господи, как наивно звучит это приглашение!.. Смог бы я оставить свою паству в эти тревожные дни?!. Да никогда!..»

Русское бюро было создано при египетском министерстве внутренних дел в 1926 году для того, чтобы выдавать русским эмигрантам удостоверения личности и выполнять некоторые нотариальные функции. Поначалу его возглавляли бывшие царские дипломаты. Но в тот период шефом Русского бюро был полковник Михаил Владимирович Скарятин. Он, кстати, впоследствии сыграл незавидную роль в судьбе Дехтерёва, встав на сторону тех, кто из-за перехода александрийской церкви в Московский патриархат обвинял его в коммунистической пропаганде. Это и привело к аресту священника.

«В городе все больше военные…

Закрыты все школы.

Сильно сократилось трамвайное движение.

Почти исчезли такси…

Жизнь постепенно замирает…

20 июня. Только я потрапезовал, как настойчиво загудела сирена. Тотчас же мы – я и хозяйка – погасили в квартире свет и отправились в одно из ближайших частных абри (убежище), находившееся под огромным железобетонным зданием. Это – наш первый визит в абри после целого года налетов.

Мы вошли в вестибюль дома и уже оттуда, по деревянной лестнице (десять ступенек вниз) спустились в убежище. Потолок в нем довольно высокий, масса солидных деревянных подпорок. Всюду – скамьи, кресла, даже диваны для лежания. Проведено электричество, тут же умывальники, немного в стороне уборная…

Хозяин этого огромного дома провел нас в самый светлый уголок и усадил в кресла. Почти рядом чуть приоткрыта дверь в сад (ниже поверхности земли). Вскоре абри наполнилось до отказа. Много женщин, но еще больше детей всех возрастов: от грудных до 15-тилетних. Все больше греки…

Налет был очень серьезный, длившийся 2/4 часа. Ураганный огонь зенитных батарей и пикирование авионов звучит здесь гораздо глуше, нежели наверху.

21 июня.