Малышка от отца жениха - Анна Лапина

— Это все, что осталось у меня, — шепчу ему. — Отведи! Сейчас же!

Глава 8

Мария

— Олег, — зову его и делаю один неуверенный шаг к нему.

Я всё ещё боюсь его реакции на правду. Я видела, как он сейчас повёл себя с Воронцовым. Он был таким, каким я никогда его не видела. Злым и беспощадным.

Он меня напугал. Заставил до крови закусить губу и даже посочувствовать Матвею, когда Олег отказывался от отца.

Это жестоко.

И мне этого совсем не хотелось.

Я стала причиной их ссоры. Я стала той, кем не хотела никогда становиться. Я всегда была тихой и боялась этого. Но, как говорится, чего ты больше всего боишься — то с тобой и произойдёт.

Но одна мысль страшит ещё сильнее. Что, если его злость и на меня направлена? Что, если он зол и на меня?

Я боюсь его презрения. Даже несмотря на то, что он назвал нас с Элей своими.

Я всего боюсь. Я трус.

— Маш, не надо, — произносит Волков и поворачивается ко мне.

Скидывает мою руку и делает шаг назад, качая головой. Смотрит куда-то в сторону и выглядит отстранённым.

Сердце падает вниз от осознания, что Матвей был прав. Олег не смог принять тот факт, что я была с его отцом.

Он меня ненавидит точно так же, как и того, от кого отказался.

— Это конец? — шепчу, ловя его взгляд.

Дыхание замирает, а пульс начинает собственный марафон бешенства.

— Нет, конечно! — восклицает он, заметив поблескивающие капли слёз в уголках моих глаза. Мои слова его отрезвляют и возвращают ко мне. Олег в секунду хватает меня в свои объятия и прижимает к себе. — Даже не думай об этом. Я лишь прошу времени до вечера.

Поднимаю голову и заглядываю ему в глаза. На губах кривая, но радостная улыбка.

Он мне нужен. Сейчас Олег мне нужен, как никогда и никто раньше.

— Мне нужно это всё переварить и сложить мысли в голове. Там, — показывает он на свой висок, — сейчас бардак. Лучше дождаться, пока утихнут эмоции, — заявляет с полной серьёзностью.

— То есть тебе плевать, что мы были вместе? — взволнованно спрашиваю его. — Ты не обижаешься?

— Это было давно, Маша, — произносит, погладив меня по щеке. — Вот если бы ты мне с ним изменила, то это могло меня обидеть. То, что у тебя были до меня мужчины, уже понятно, — бросает, указав на Элю, которая с мамой моей играет. — Скажу по секрету: у меня тоже были женщины. Это нормально, что у нас есть прошлое. Да, оно оказалось переплетено. Но я не откажусь от тебя только из-за твоего бывшего, кем бы он ни был.

Его слова греют душу. В который раз доказывают то, что я сделала правильный выбор, рассказав ему. А также, когда согласилась на отношения с ним.

— Я люблю тебя, — вздыхаю и целую его, несмотря на то, что мама с папой в палате.

Они у меня не маленькие. И я давно не малышка. Поэтому имею право на их глазах довольно целомудренно поцеловать своего мужчину.

— И я тебя, — теснее прижимает к себе. Целует в макушку и отпускает. — Но увидимся вечером. Я приеду, — говорит и уже собирается выйти, но мой отец его задерживает.

— Олег, — мой папа останавливает его в дверях. — Не будь строг к отцу. Он тоже человек и может ошибаться.

— Вы его простили? — Волков оборачивается к нему и недоверчиво вглядывается, как и мы с мамой.

Папа у меня понимающий и неконфликтный особо, но я помню, каким он становится каждый раз, когда речь заходит о Воронцове.

— Нет, — отвечает папа, забрав у мамы Элю и разрешив внучке играть с его воротником. — Но я его понимаю. Когда-то я тоже просил свою жену сделать аборт. И если бы она не настояла на своём, то у меня не было бы Маши. Ты должен понять, что жизнь — это не картинка в телевизоре, Олег. Здесь нет трейлеров. Нет тех, кто уже просмотрел твою жизнь и может подсказать, что будет дальше. Здесь сотня подводных камней. Поговори с отцом спокойно и без эмоций. И лишь затем суди его, — советует он ему и отворачивается. Всем своим видом показывает, что больше его не задерживает.

— Я подумаю, — бросает Волков, прежде чем выйти.

* * *

— Маш, а ты ведь не подумываешь о том, чтобы вернуться к Воронцову? — спрашивает мама, когда папа выходит переговорить по телефону.

— Разве ты не видела? Я его прогнала, — напоминаю ей, качая Элю в кроватке.

Ей сделали укол, и моей дочери стало лучше. Царёв сказал, это поможет ей уснуть, и она хорошо поспит несколько часов.

— Прогнать ты его прогнала, — хмыкает родительница и качает головой. — Но я знаю тебя, доченька. Я видела, что было в твоих глазах, когда Олег ударил отца. Ты боялась за него.

— Глупости, мам! — отвечаю, слегка повысив тон. Эля открывает глаза от моего крика. — Я просто переживала. Ничего такого в этом нет. Я ненавижу Воронцова! Он предатель.

— Но он отец твоей дочери.

— Всего лишь донор. Не более того, — рычу на неё. — Прекрати, мам. Не ищи в моих действиях того, чего нет.

— Время покажет, — вздыхает. — Я лишь об одном прошу. Олега не обижай. Как только поймёшь, что ещё любишь Воронцова и хочешь с ним быть, Олегу сразу скажи. Он хороший парень и заслуживает того, чтобы знать правду.

— Мам, я его люблю. Я не хочу ему делать больно, — шепчу, чувствуя слёзы. — Но я понимаю, что, вероятнее всего, сделаю. Как мне быть?

— Не знаю, Машенька… Не знаю…

Матвей

— Борь, вот что я делаю не так? — спрашиваю начальника безопасности. Мужчина сидит передо мной, убирая отчёты безопасности в папку. — Вроде ведь как лучше хочу, — хмыкаю. — А оно…

— Людей отталкиваешь от себя, — кидает он, равнодушно плечами пожав. Застёгивает папку и поднимает на меня строгий взгляд.

Осуждает меня и, возможно, даже считает монстром. Будто я сам себя не хочу придушить.

Я всегда считал, что всё делаю правильно. Что все мои решения верны. В каждой ситуации я знал, как поступить, но сейчас меня кидает из одной стороны в другую. Я не понимаю, чего хочу. И хочу ли вообще чего-то.

Я опустошён. Даже кричать не хочется.

Единственное желание сейчас: прекратить всё это. Всю эту цепочку