Повелитель огня III - Алексис Опсокополос

Князь кивнул, одобряя высказывание брата, и обратился к воеводе:

— Миронег, готовь дружину. Выходим послезавтра. А ты, брат, проследи, чтобы отправили лазурника к Чеславу с этой новостью.

— Всё будет сделано, брат, — ответил Видогост.

— Но полностью доверять Станимиру мы не должны, он не раз доказывал свою подлость и вполне может напасть на нас, когда основная дружина выйдет на Крепинск, — сказал Борислав. — Поэтому в Велиграде должно остаться достаточно воинов, чтобы отбить возможное нападение златичей. Лесьяр, на тебя мы оставим нашу столицу.

После этих слов князь посмотрел на тысяцкого, но тот на это никак не отреагировал: он смотрел словно сквозь своего господина, и в его взгляде не было ни покорности, ни вежливости, ни каких-либо других эмоций. В нём была несвойственная тысяцкому отстранённость.

— Лесьяр, ты меня слышишь? — спросил Борислав Владимирович. — Что с тобой?

Ответа не последовало. Тысяцкий лишь сфокусировал взгляд на князе. А потом резко встал и, не успев даже выпрямиться до конца, шагнул к Бориславу. Блеснуло лезвие кинжала, и Лесьяр вонзил клинок князю прямо в грудь, чуть левее середины. Правитель Велиграда не успел даже вскрикнуть или дёрнуться. Изобразить на своём лице искреннюю гримасу разочарования — это всё, что он успел, прежде чем завалиться набок и упасть с кресла.

— Не-е-ет! — выкрикнул в отчаянии Видогост и вскочил с места.

Брат князя выхватил меч и в одно движение нанёс удар. Лезвие вошло в шею Лесьяра, и тысяцкий, не успев даже повернуть голову, рухнул на каменный пол. Его тело дёрнулось и застыло. А воевода тем временем уже бросился к князю, он упал на колени, прижал ладони к ране, чтобы остановить кровь, но всё это было бесполезно — удар кинжалом прямо в сердце оказался фатальным.

— Держись, князь, — прорычал Миронег, понимая при этом, что его уже никто не слышит.

Видогост подошёл к телу Лесьяра и несколько раз со злости пнул его, после чего грязно выругался и воткнул меч в живот тысяцкому. Это был жест отчаяния и злобы, так как толку от него уже не было никакого — Лесьяру вполне хватило первого удара мечом по шее.

— Предатель, — прошипел Видогост и ещё раз пнул тело тысяцкого, затем он выдернул меч, вытер его об одежду убитого, вложил обратно в ножны и добавил: — Пригрел брат змею.

— Я не могу поверить, что Лесьяр это сделал, — растерянно произнёс Миронег и, наклонившись над телом тысяцкого, принялся его обыскивать. — Здесь что-то не так, он не мог.

Примерно через минуту воевода извлёк из потайного поясного мешка два пустых стеклянных пузырька. Он протянул из Видогосту и сказал:

— Смотри!

— Здесь было зелье, — произнёс брат князя, разглядывая пузырьки. — Надо отдать их чаровникам, чтобы проверили, но и без всякой проверки понятно, что это оно лишило воли Лесьяра и заставило его убить Борислава.

— Зелье не может заставить убить, — возразил Миронег. — Оно может подавить волю. Но кто-то должен был отдать приказ. Без приказа Лесьяр ничего бы не сделал. И этот кто-то сейчас находится в замке либо совсем недавно его покинул.

— С чего ты это взял?

— С того, что я с самого начала совета заметил: Лесьяр ведёт себя странно, но не придал этому значения. А примерно полчаса назад мы с ним разговаривали, и он был нормальным. Кто-то отдал ему приказ совсем недавно. И дал зелье.

Воевода безо всякой надежды наклонился над телом тысяцкого, пощупал артерию у того на шее и, ожидаемо не обнаружив пульса, произнёс:

— Его стоило допросить.

— Это упрёк? — мрачно спросил Видогост. — Я не знал, что брат погибнет от первого удара, я старался не допустить второго.

— Я всё понимаю, — вздохнув, произнёс воевода. — Но теперь мы не узнаем, кто отдал Лесьяру этот приказ.

Видогост на это ничего не ответил, он оттащил тело брата в сторону от стола, уложил его на спину, сложил ему руки на груди, после чего накрыл с головой сорванным со стены стягом и сказал:

— Надо сообщить эту ужасную новость Радмиле.

— Я могу, — предложил воевода.

— Нет, я должен это сделать сам.

Видогост Владимирович покачал головой, словно не мог поверить в произошедшее, и произнёс:

— Я найду тех, кто это организовал. Я отомщу за тебя, брат!

— А что теперь с Крепинском? — поинтересовался Миронег.

— Теперь нам не до Крепинска, — ответил Видогост. — Отменим поход.

— Отменим или отложим? — уточнил воевода.

— Отменим!

— А как же Чеслав? Ведь Борислав Владимирович обещал ему помочь. И отомстить за Владимира хотел.

— Борислава больше нет! — отрезал Видогост. — Поход отменяется. Чеславу не повезло.

— А Владимир?

— Я не думаю, что он жив. А если жив, то рано или поздно он доберётся до дома. У нас сейчас голова должна о другом болеть: брата убили не просто так. За этим шагом последует другой, и мы должны выяснить, какой именно, и подготовиться.

Глава 8

Так как мы с Гариком, а я теперь называл Дрекборского королевича только так, решили, что переходить границу между Златоярским и Велиградским княжествами лучше всего по старой заброшенной дороге, идущей вдоль Земель Севера, то и путь мы теперь держали туда. Изучив карту, я убедился, что королевич не ошибся — старая дорога шла практически по границе, а иногда даже заходила на территорию владений северного властелина.

Это было объяснимо — дорогу проложили в то времена, когда Треславльское княжество было частью Девятикняжья, а не окраиной Земель Севера, а на границы внутри Девятикняжья никто особо внимания не обращал. Теперь же всё изменилось, и почти никто не ездил по той дороге: во-первых, мало кто рисковал приближаться к владениям северян — все боялись легендарных чёрных братьев, о храбрости и жестокости которых ходили легенды; во-вторых, эта дорога теперь по большому счёту никуда не вела.

Однако Гарик уверял меня, что чёрные братья почти не появляются на границе, и в случае чего — если мы вдруг наткнёмся на огневиков, то вполне сможем сбежать на север и ненадолго спрятаться там. Чаровникам строго настрого запрещено заходить во владения Владыки Севера, а вот нас вполне могли и не тронуть. Мне в это всё не очень верилось, поэтому я искренне рассчитывал, что удастся пройти по краю и на территорию