Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

столетиями уходили в другие места в поисках работы. Так, многих армянских выходцев из Акна можно было встретить среди банкиров и ювелиров в столице Османской империи, а также среди высокопоставленных правительственных чиновников. Самыми известным государственным деятелем из акнских армян был Габриэль Норатункян, который с 1912 по 1913 г. находился на посту министра иностранных дел в последнем либеральном османском правительстве.

Первые беспричинные аресты в казе произошли 22 апреля. В этот же день глашатай объявил об обязательной сдаче оружия властям. За этим приказом последовали систематические обыски и новые аресты[2475]. По сведениям нашего очевидца, в течение двадцати часов только в одном Акне арестовали двести сорок восемь человек. То же самое одновременно происходило и в селах казы[2476]. По окончании этой первой фазы насилия власти уже по известному сценарию 1 июня приступили к выполнению второй части своего плана, а именно арестовали помощника прелата отца Петроса Каряна и еще тридцать известных горожан, включая налогового инспектора Срапиона Папазяна, члена районного совета Маркоса Нарляна, директора армянского приюта Мартироса Семеряна, а также Б. и Г. Дирадурянов, Г. Вардапетяна, Б Ханаряна, К. Ардзруни, Аветиса Балушяна, Аветиса Гананяна и д-ра Саага Чолакяна. Этих арестованных и еще девяносто других мужчин сразу отправили в Кебан Маден, погрузили на плот и утопили в Евфрате[2477]. Но Акн ничего не знал об их судьбе.

7 июня глашатай объявил о расширении границ призывного возраста, который теперь включал лиц мужского пола от шестнадцати до восемнадцати и от сорока пяти до шестидесяти лет. Это была новая хитрость властей, придуманная для истребления армянских мужчин. В результате было «мобилизовано» четыреста человек, которых под конвоем связанными по пять человек отвели в три места на берегу Евфрата и сбросили в реку. Поскольку годом раньше в Акне уже проводилась призывная кампания, здесь практически не осталось взрослых мужчин, за исключением нескольких стариков[2478].

В конце июня вышел приказ о депортации. Правда, власти объявили о намерении оставить в своих домах семьи, согласившиеся принять исламскую веру. Почти пяти процентам населения удалось избежать депортации таким образом[2479].

Были сформированы три конвоя. Первый включал сельское население. Во второй входили люди из окрестностей Акна и одного из городских кварталов. Третий и последний был составлен из остатков армянского населения Акна, в целом около 7700 человек[2480]. Он вышел 5 июля в сопровождении тридцати «жандармов» под командованием Халиля Чавуша[2481]. Сразу после отправки конвоев все дома и лавки на базаре опечатывались.

Наш главный свидетель, 17-летний юноша по имени Левон Погосян, вышел из Акна с последним конвоем и шел с ним до самого Фырынджилара, куда четыреста уцелевших подконвойных из его партии добрались за двадцать семь дней, т. е. приблизительно 1 августа 1915 г.[2482]. Рассказ Погосяна позволяет нам проследить, как день за днем людей из каравана уничтожали и подвергали методичному грабежу. Так, он отмечает, что в самый первый раз, когда подконвойные разбили лагерь, были похищены молодые привлекательные женщины, а с семей собрали по 2070 турецких лир золотом в уплату «за защиту от курдов». Через неделю в конвое уже оставалось менее тысячи человек[2483]. От обезвоживания, недоедания и истощения погибали самые юные и самые старые члены каравана. Нередкими были и самоубийства, главной причиной которых, без сомнения, было отчаяние. Но среди решивших покончить с жизнью было также много молодых женщин, которые предпочли погибнуть в водах Евфрата, чем отдаться насильникам. Матери тоже часто отказывались подчиниться воле своих мучителей и убивали себя и своих детей.

Погосян также отмечает, что из Акна до моста Кирк Гёз через Тома Чай можно было добраться за четыре-пять дней, в то время как их караван находился в пути двадцать четыре дня. Вероятно, сопровождающим приказывали искусственно продлевать маршруты и нахождение в пути с целью увеличения людских потерь. Предоставленное Погосяном описание пересыльного лагеря в Кирк Гёзе дает основания предполагать также, что огромная скученность депортированных на территории вынуждала власти «менять маршруты» конвоям. Он пишет: «Там проходил целый людской поток, состоящий из жителей всех городов Турции: тысячи людей, из которых ежедневно умирали от четырехсот до пятисот человек»[2484].

Некоторые подробности из описания Погосяном жизни лагеря просто шокируют. В частности, он вспоминает, как в лагерь пришли двенадцатилетние турецкие и курдские мальчишки, чтобы выбрать себе девочек для утех[2485]. Скорее всего, крайняя жестокость, развязанная правительством младотурок, сняла все запреты и дала волю сдерживаемому в обычных условиях поведению до такой степени, что дети решили, что могут делать с этими девочками, все что захотят, потому что те входят в категорию людей, официально объявленных вне закона.

Среди правительственных чиновников, причастных к совершенным в Акне преступлениям, в первую очередь следует назвать каймакама Асим-бея (занимавшего эту должность с 23 июля 1913 г. по 15 октября 1915 г.) и начальника жандармерии Абдулкадир-бея, отвечавшего за отправку всех конвоев и местные массовые убийства мужчин Асиму и Абдулкадиру оказывали поддержку лейтенант жандармерии Арнавуд Мустафа лейтенант жандармерии Мустафа-бей и начальник полиции Хуршид-бей, проводившие аресты, пытки и обыски. Местная организация Иттихада, в которую входили Нурзаде-оглу Бекир Чавуш, Муса Реджебоглу Муса Абджугали Мустафа и член регионального совета вилайета д-р Шериф, отличилась показательным проведением антиармянской пропаганды, в ходе которой они зорко следили за выполнением разработанной их партией программы истребления армянскогс населения и создали комиссию по оставленной собственности во главе с Тевфик-беем и его помощником Ахмед-беем, отцом Тавтили Яшара и Тевфика[2486].

Среди тех, кто играл особенно заметную роль в массовом истреблении людей из Акна и окрестных сел были: Хаджи Мехмед Келешага-заде, Хаджи Хасан-заде, Ибрагим-ага, Джемал Хасан-заде Осман-ага, Акракли Садик Чавуш, Паракоч Омер-ага, Хезинин Кель Ахмед-ага, Дарадаган-заде Халид-ага, Курд Али-ага, Хель Хаджи-заде Мехмед-ага, Кёр Хаджи-ага, Осман-ага, Хаккы-ага, Баба-оглу Али-ага, Арсланоглу Мехмед-ага, Курд Османоглу Реджеб-ага, Чисеноглу Мевлуд-ага, Богойи Хасаноглу Мехмед-ага, Ибологлу Яшар-ага, Исмаил Агаоглу Мемо и Село и трое его сыновей[2487]. Среди этих преступников были лишь отдельные представители курдской знати. Согласно сведениям Армянской патриархии в Константинополе, в конце 1918 г. в турецких семьях Акна росли приблизительно четыреста армянских детей. Кроме них, в живых остались девятьсот армян, половина из которых были сельским жителями казы[2488].

Депортации и погромы в санджаке Малатья

Ранее уже упоминалось о том, что санджак Малатья играл ключевую роль в истреблении конвоев с армянскими ссыльными, которые приходили сюда с четырех сторон Малой Азии. Отсюда естественным образом следует, что сам город Малатья был координационным центром