История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

так что большая часть армии мятежников успела средь бела дня приблизиться к Бодмину на расстояние трех миль, прежде чем стоявшая там пехота что-то заметила. В итоге лорд Гоптон вынужден был немедленно отвести свою пехоту и обоз на запад; эту холодную ночь (дело было 1 марта) он провел в чистом поле, и, однако, несмотря на все усердно рассылаемые им приказы, так и не смог к концу следующего дня собрать сколько-нибудь значительные силы конницы, ведь его кавалеристы выбирали себе места для постоя по всей округе, где сами хотели; многие устроились на квартирах в двадцати милях от Бодмина, многие перебежали к неприятелю, другие же нарочно не покидали своих квартир, дожидаясь прихода неприятеля.

Ввиду описанного выше полного расстройства и разложения армии Его Высочество убедили перенести свою резиденцию в Корнуолл, и 12 февраля он прибыл в Труро, где получил письмо от короля, адресованное четырем членам Совета, которые подписали письмо к Его Величеству из Тавистока. В письме короля, датированном 5 февраля и посланном из Оксфорда, говорилось следующее:

В вашем письма из Тавистока я нашел вполне удовлетворительное объяснение того, почему мои приказы об отъезде принца Карла на континент не были выполнены. Я также соглашаюсь с вашим мнением, что он должен отправиться в путь не прежде, чем это станет явным образом необходимым, и нахожу совершенно правильными меры, которые вы собираетесь принять на сей счет. Тем не менее, я еще раз повторяю вам мой приказ: принц должен уехать из Англии, как только для него возникнет очевидная опасность попасть в руки мятежников. Пока этого не произошло, я одобряю его пребывание во главе армии, еще и по той причине, что мною принято решение, о котором я сейчас вам и сообщу, и т. д.

Далее король рассказал о своем плане выступить вскоре в поход — плане, расстроенном впоследствии поражением лорда Астли и неудачами на западе.

Проведя в Труро несколько дней, принц отправился в Пенденнис, намереваясь поначалу лишь дать себе два-три дня отдыха и ускорить строительство укреплений, уже далеко продвинувшееся; на завершение этих работ Его Высочество и употреблял все средства, какие удавалось ему раздобыть. Но в то самое утро, когда он предполагал вернуться в Труро (его армия в тот момент отступала, а Ферфакс вышел уже к границам Корнуолла), лорд Гоптон и лорд Кейпл прислали известие, что каждый из них получил сведения о существовании замысла овладеть особой принца, к коему причастны многие видные люди графства. Тогда принц счел целесообразным остаться на месте и больше не возвращаться в Труро. Приближалась та самая «очевидная опасность», и если план захвата особы принца действительно существовал, то были веские причины думать, что и некоторые из его собственных слуг имеют к нему отношение. Лорды Кейпл и Гоптон находились в армии, и только сам принц, а также лорд Колпеппер и канцлер Казначейства знали, в чем состоит воля короля и что теперь следует делать. Правда, двое последних вовсе не были уверены, что им достанет собственного авторитета для осуществления задуманного, ведь граф Беркшир, как бы они его ни убеждали в противном, по-прежнему питал сильнейшие подозрения насчет наличия замысла увезти принца во Францию; комендант замка был человек старый, робкий и слишком нерешительный, чтобы на него можно было положиться; сын же его, доблестный джентльмен, заслуживавший всяческого доверия, не имел, однако, большого влияния на отца.

К тому же эти двое не располагали ни одним пригодным к обнародованию письмом короля (хотя давно уже просили о таком письме и даже советовали, как его следует составить), в котором не содержались бы вещи, могущие быть истолкованными в ущерб Его Величеству — в особенности, если бы король вскорости оказался в Лондоне, о возможности чего с уверенностью заявляли некоторые особы, клявшиеся, что видели его в Аксбридже. А потому оба советника пришли к мысли, что отъезд принца должен выглядеть как мера, вызванная необходимостью, ставшая неизбежной ввиду явной угрозы безопасности его особы, и что королевские приказы на сей счет упоминать не следует. Они отлично знали мнение отсутствовавших лордов, но не решались это свое знание открыто обнаружить, чтобы не внушить тем самым еще больше подозрений. В конце концов, велев Болдуину Уэйку принять необходимые меры к тому, чтобы принадлежавший Хасдонку фрегат и другие суда находились в готовности к отплытию через час после соответствующего приказа, они предложили на заседании Совета, в присутствии лордов Беркшира и Бентфорда, послать м-ра Феншоу в армию, дабы выяснить мнение находившихся там лордов о том, что было бы всего лучше предпринять в отношении особы принца, и следует ли ставить принца в рискованное положение, оставляя его в Пенденнисе. Их светлости, как это и было между ними заранее условлено, ответили, что нельзя подвергать Его Высочество опасности в этом замке (который не только не способен стать надежной защитой для его особы, но, весьма вероятно, может быть потерян как раз из-за его пребывания там, тогда как благодаря его отсутствию Пенденнис мог бы успешно обороняться) и что принцу следует удалиться на Джерси или Силли. С этим мнением, как сообщил м-р Феншоу, единодушно согласился весь военный совет.

Но поскольку Джерси, по близости своей к Франции, мог бы внушить больше подозрений, а Силли являлся частью Корнуолла и все считали его неприступным, то официальное решение было принято в пользу Силли; но если бы корабль с принцем, уже выйдя в море, встретил противный ветер, то, при наличии попутного ветра в сторону Джерси, он мог бы взять курс туда. Об этом решении не сообщили в ту ночь никому, кроме тех, кому было совершенно необходимо о нем знать (мы всерьез опасались возмущения армии, графства и, наконец, гарнизона, во власти которого находился тогда принц); на следующее же утро, в понедельник 2 марта, когда при известии о том, что армия, энергично преследуемая неприятелем, отступает из Бодмина, все с достаточной ясностью уразумели нависшую над принцем угрозу, коменданта вместе с его сыном призвали в Совет и поставили в известность о решении принца в ту же ночь отплыть на Силли, так как этот остров есть часть Корнуолла и именно оттуда, воспользовавшись помощью и поддержкой, какие он надеется получить из Франции и других иностранных государств, ему было бы всего удобнее прийти на выручку Пенденнису. Соответственно, той же ночью, около десяти часов, принц взошел на корабль и в среду днем благополучно прибыл на Силли, откуда два дня спустя лорд Колпеппер был отправлен во Францию, дабы уведомить королеву о прибытии Его Высочества