Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

не думаю, чтоб я мог этого заслуживать». Доступ к архипастырю для всех, желавших его видеть, был открыт во всякое время, и только крайнее утомление заставляло его отказывать иногда в приеме посетителей. Весьма многих из посещавших его после отеческой с ними беседы он благословлял святыми иконами, соединяя свое благословение с приличествующим каждому назиданием. Так, благословляя образом святого Филарета Милостивого господина вице-губернатора Н.Н. Усова, он предложил ему такой вопрос: «А знаете, почему я благословляю вас иконой этого угодника? – И не дожидаясь ответа, продолжал: – На Бородинском поле, вблизи которого находится Ваше имение, в память великого подвига русского воинства построена церковь, левый придел которой посвящен этому близкому вам угоднику Божию. Молитесь ему и за меня». Иных благословлял он иконами святых, имена коих они носят, других – иконами тех святых, которые чтутся в местности происхождения благословляемого лица, и всех без исключения просил молиться за него.

На всех окружавших его лиц архипастырь производил впечатление не человека, близкого к переходу в загробную жизнь, а доброго домохозяина, отправляющегося в далекое странствование. Не осталось, кажется, ни одного предмета, относительно которого он не сделал бы своего распоряжения и не указал для каждого своего места.

Духовное завещание владыки Саввы. 1896 год ОР РГБ. Ф. 262, к. 1, ед. 27

Свою собственную весьма богатую ризницу он распределил между кафедральным собором, Отрочем монастырем и Трехсвятским. Он обнаруживал постоянную заботу о благосостоянии своей паствы, каждый раз наведываясь о сем у посещавшего его ежедневно викария, преосвященного Гавриила, и не далее как накануне блаженной своей кончины, осведомившись подобным же образом о благосостоянии паствы и услышав благоприятные о том сведения, произнес: «Славу Богу, слава Богу!» Но особенно трогательным является разрешение, данное им некоторым запрещенным в священнослужении священнослужителям.

Вот подлинная резолюция архипастыря, положенная им на особом списке, представленном ему 18 сентября: «Поименованные в особо приложенном при журнале списке лица, запрещенные мною в священнослужении, от запрещения разрешаются, о чем объявить им в день моей смерти».

В течение всей своей болезни после совершения над ним святого таинства Елеосвящения архипастырь не вкушал никакой пищи до самой кончины своей, и силы, естественно, с каждым днем оставляли его. Но особенную слабость почувствовал архипастырь 11 октября. В этот день утром он неожиданно обратился к своему родственнику, священнику Г.Ф. Виноградову, с приказанием: «Читай!» Поставленный в недоумение, тот открыл Святое Евангелие и стал читать ему прощальную беседу Господа Иисуса с учениками, и, видимо, доставил ему высокое духовное наслаждение. Во время чтения пришел доктор и, убедившись в крайнем упадке сил, предложил владыке пригласить духовника, на что и получил согласие. Когда явился духовник, находившийся в то время в консистории, владыка сказал ему: «Я позвал вас благословить меня в другой путь». «Владыка святый, – отвечал духовник, – не желаете ли приобщиться Святых Таин?» – «А у Вас есть с собой Святые Дары?» – «Я съезжу, владыка». – «Можете не поспеть, сходите в мою церковь и принесите запасные Святые Дары». По принятии Святых Даров владыка продолжал слушать чтение Святого Евангелия, но затем быстро заговорил: «В постель, в постель скорей!» И велел читать канон Богородице на исход души. До вечера этого дня он был совершенно спокоен. В 8 часов вечера он позвал пользовавшего его и безотлучно почти находившегося при нем врача-родственника, который назначен и исполнителем воли его, и, обращаясь к нему, сказал: «Я изнемогаю и чувствую близкий конец моей жизни. Делай как знаешь и как нужно. Я прошу у тебя прощения, если чем тебя обидел; Бог благословит». Затем он благословил своего другого родственника, священника отца Виноградова, и сказал: «Молись обо мне, Геннадий!»

Обращаясь, наконец, к своим келейникам, владыка поблагодарил их: «Спасибо вам за то, что вы хорошо служили мне»; каждому сделал отеческое наставление и каждого наградил как мог за верную себе службу. Ночь и следующее утро 12 октября владыка провел спокойно. Около часа пополудни он выразил желание, по примеру прежних дней, прокатиться в кресле по комнатам, но едва провезли его два раза, как он почувствовал крайнюю слабость, и его снова положили на постель, с которой он уже более не вставал…

13 числа около 11 часов утра в горле владыки стал слышен хрип – предвестник близкой кончины. Но и в это время он сохранял полное сознание, часто требовал кислорода и сам поддерживал рукою в устах своих трубку. Без 20 минут в два часа отец Виноградов спросил владыку: «Не прочитать ли, владыка, молитву?» Получив утвердительный ответ движением головы, отец Виноградов стал громко читать отходную и затем, приложив святой крест к устам владыки, поцеловал ему руку; за ним стали подходить к одру умирающего архипастыря и все другие присутствовавшие здесь лица. Владыка, носивший в последнее время шерстяныя перчатки на руках своих, в которых постоянно ощущал холод, сам стал снимать их, что и окончил при помощи своего келейника; затем слабою рукою благословил он каждого подходившего к нему, смотря полуоткрытыми глазами. Прошло несколько минут, и владыка, делавший до сего времени слабые попытки говорить, вдруг весьма ясно произнес: «Осени!» Отец Виноградов стал непрерывно осенять его святым крестом, что, видимо, действовало на него самым успокоительным образом, и он, дыша все реже и реже, мирно почил о Господе. Так кончил жизнь свою доблестный архипастырь. Соборный колокол двенадцатью печальными ударами возвестил жителям города о кончине их архипастыря и сиротстве Тверской паствы.

Немедленно по кончине святителя в архиерейский дом прибыл викарий Тверской епархии преосвященный Гавриил, епископ Старицкий, и тотчас же телеграфировал о горестном событии первенствующему члену Святейшего Синода митрополиту Палладию и исполняющему должность обер-прокурора Святейшего Синода В. К. Саблеру. Вместе с тем о кончине архипастыря сообщено было господину гражданскому губернатору, членам духовной консистории и секретарю. Преосвященный Гавриил принял на себя руководствование приготовлением почившего святителя к погребению. При помощи иподиаконов архиерейского дома присутствовавшие при кончине духовные лица отерли тело архипастыря елеем, надели чистые одежды и, возложив на особо устроенные кресла, перенесли в залу, где и приступили к облачению в архиерейские одежды. К этому времени в архиерейский дом прибыло весьма значительное число духовных и светских лиц, узнавших о кончине святителя. Кресло с бездыханным телом архипастыря было поставлено под образами. Лицо почившего не носило на себе никаких следов предсмертных страданий, было совершенно спокойно, как будто он заснул или углубился в великую и серьезную думу.

После облачения тело почившего архипастыря было принято руками священников и возложено на приготовленный стол, а лицо его покрыто