Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

скорблю о сем. Кажется, после Пасхи придется опять, ради той же комиссии, поехать. Счастлив, беспредельно счастлив буду, если представится возможность облобызать Вашу благословляющую десницу.

Нынешнею осенью исполнится четверть века моего попечительского служения здесь. Устал и изнемог от этого служения, соединенного с постоянною борьбою. Потому помышляю оставить эту тяжкую службу и попробовать себя на другом пути, например сенаторском. Молитвами Вашими споспешествуйте мне в достижении изъясненного намерения моего. Независимо от бремени служения здесь, трудно в настоящее время управляться с молодежью. Кто мог думать, чтобы Смоленская, например, духовная семинария могла стать местом какого-то бунта? Говорили, что преосвященный Смоленский[799] перед проявлением непорядков ездил в семинарию и увещевал возмутившихся, но и его слова не подействовали. Тяжелые времена».

В ответ на это письмо преосвященный Савва от 19-го числа писал Н.А. Сергиевскому:

«Приношу Вам и любезному семейству Вашему взаимное искреннейшее поздравление с светлым и спасительным праздником Воскресения Христова. Воскресший из гроба Жизнодавец да хранит Вас в здравии и да подкрепляет Вас Своею благодатною силою на пути многотрудного служения Вашего в разноверной стране. Не погрешая можно сказать, что двадцатипятилетнее служение Ваше в этой стране может равняться пятидесятилетней службе в другом месте. Я сердечно порадуюсь за Вас, когда услышу о Вашем переселении в северную столицу.

Вот и моему служению на Тверской пастве исполняется на сих днях пятнадцать лет, но я не желаю никуда переселяться, хотя и мало вижу окрест себя людей, близких к сердцу, с коими бы мог разделять искреннюю и откровенную беседу. Поэтому с нетерпением и опять буду ожидать Вашего посещения в надежде отвести душу в беседе с Вами».

20-го числа преосвященный Савва получил письмо из Сергиева Посада от ректора Московской духовной академии архимандрита Антония, который, от 18-го числа, писал:

«Позвольте приветствовать со днем Светлого Христова Воскресения и пожелать в радости духовной провести Светлую седмицу и Пятидесятницу.

Вашему высокопреосвященству, вероятно, уже известно, что с согласия митрополита[800] у нас поднято дело о возведении Вас и преосвященного Виссариона[801]на степень доктора богословия. Вероятно, в мае дело пойдет в Синод. Тогда мы Вам и крест отца Александра Горского пришлем для ношения: он лежит праздно в алтарном шкапу».

22-го числа преосвященный Савва получил письмо из Ораниенбаума от вдовы ректора академии художеств Варвары Александровны Иордан, которая от 20-го числа писала:

«Давно я не была утешена и сторонней весточкой о Вашем высокопреосвященстве, потому прочитанная мною статья в «Церковных ведомостях» № 10 несказанно порадовала меня.

Ублажаю Вас, владыко святый, что Вы так мудро распорядились со своим сокровищем. Всей душой скорблю, что преосвященный Феофан[802] не сделал этого. Библиотеку, как и все оставшееся после него имущество, наследует племянник его, мирской человек, который, пожалуй, распродаст книги по частям букинистам. Кончина владыки была для меня тяжелым и неожиданным ударом. Он писал мне 29-го декабря, четким почерком, интересуясь всем, даже шутил; так, например, говоря о том, что преосвященный Павел[803] проезжал Моршанск, направляясь из Астрахани в Пензу, он прибавил: “Все – перемещения; верно, боятся, как бы не заснули наши!..” Последнее время он жаловался на бессонницу, но в остальном чувствовал себя хорошо, и архимандрит Аркадий (настоятель Вышенской пустыни) писал мне, что он ходил 1-го января поздравлять его с Новым годом и оставил его совершенно здоровым. Жаль, что преосвященный Феофан не успел прислать мне, как обещал, портрет масляными красками преосвященного Иннокентия[804] Пензенского, который принадлежал некогда графине Орловой.

Отцу Аркадию хочется составить жизнеописание покойного владыки, потому что многое из того, что было напечатано, неточно.

Забыла сказать, что, к удивлению отца Аркадия, преосвященный Феофан не уничтожал письма, получаемые им. Отец архимандрит, конечно, не мог разобраться в массе писем, но все-таки успел некоторые мои письма отобрать и прислать мне. На всех помечено карандашом: “отвечено”. И для чего берег их преосвященный, понять не могу.

На преосвященного Феофана до сих пор негодуют почитатели отца Иоанна[805] за то, что он не принял его в октябре месяце. Но как он мог сделать исключение для отца Иоанна, когда он не принимал епархиального архиерея, не принял и великих князей Сергия и Павла Александровичей?»

В ответ на это письмо преосвященный Савва, от 6 апреля, писал В. А. Иордан:

«Простите, что давно не писал Вам. Слабость зрения заставляет, по необходимости, сокращать частую корреспонденцию.

Вечная память блаженному затворнику.

С преосвященным Феофаном я мало был знаком. Однажды только виделся я с ним, когда он проезжал через Москву в Тамбовскую епархию. Когда он был на Владимирской кафедре, я имел надобность писать ему раза два-три. Очень странно, что преосвященный Тамбовский Иероним[806] не хотел совершать чин отпевания над усопшим достойным иерархом. Жаль, что покойный владыка заблаговременно не распорядился своими книжными и письменными сокровищами. Вероятно, они бесследно исчезнут в руках наследника-мирянина».

29-го числа преосвященным Саввою получено письмо из Санкт-Петербурга от А. В. Гаврилова, который, от 27-го апреля, писал:

«Теперешние порядки в семинариях, надо сознаться, так хороши, что одну пришлось закрыть, в другую пригласить роту солдат, третью поручить особому попечению епархиального архиерея. Пишут, что Смоленский грубый беспорядок отозвался в Москве, Могилеве и Чернигове.

Причина беспорядков – бестактность инспекции и малоопытность ректоров. В самом деле, видано ли где, чтобы полиция была любима? А наши помощники инспектора – именно полиция, а не воспитатели. Их служба состоит в записи грехов семинаристов. Роль их в семинарии мне всегда представлялась антипатичною, а потому, при докладе в 1884 году нового устава, я имел смелость указать Святейшему Синоду на ненормальность этого явления в семинарии и предлагать наблюдение за воспитанниками возложить по-старому на преподавателей, имея при этом в виду, что авторитетнее во влиянии на учеников будут преподаватели, обучающие учеников. Мои указания признаны неуважительными, хотя я имел возможность представить тьму доказательств презрительного отношения к помощникам-полицейским. Теперь посеянное жнется».

11-го числа [ноября] преосвященный Савва получил из Святейшего Синода указ следующего содержания: «Преосвященному Савве, архиепископу Тверскому и Кашинскому.

По указу его императорского величества, Святейший Правительствующий Синод слушали предложение г. Синодального обер-прокурора, от 15-го сего ноября за № 5775, по ходатайству Вашего преосвященства о разрешении Вам 28-дневного отпуска в Москву для оперативного лечения катаракта левого глаза. Приказали: разрешить Вашему преосвященству просимый Вами 28-дневный отпуск в Москву для изъясненной в отношении Вашем надобности; для чего и послать Вашему преосвященству указ. Ноября 9-го 1894 года».

25 декабря преосвященным Саввою получено письмо из Санкт-Петербурга от А.В. Гаврилова:

«Примите мое сердечное приветствие с праздниками