Миф о заговоре. Философы, масоны, евреи, либералы и социалисты в роли заговорщиков - Йоханнес Рогалла фон Биберштайн

сочинение «Реальность проекта Бургфонтена» (Réalité du projet de Bourgfontaine), которое в 1758 г. в Париже было публично разорвано и сожжено рукой палача[386]. В этом памфлете, запрещенном также баварским правительством, утверждалось, что янсенисты вместе с рационалистами, деистами и т. д. в монастыре Бургфонтен под Парижем сплели заговор против веры, поддерживаемой иезуитами, и против церковной иерархии[387].

Хотя представители католической ортодоксии уже в 1775 г. исходили из того, что «секта» философов тесно «связана» с масонством[388], все-таки во второй половине XVIII в. они, реалистически смотря на вещи, уже не могли философию, представлявшуюся им опасной, связывать исключительно с протестантизмом и «протестантским» масонством. Опасения, что под угрозу поставлена христианская религия как таковая, побуждали закрыть глаза на сравнительно незначительные межконфессиональные противоречия и требовали формирования надконфессионального фронта защиты христианства.

Соответственно, теперь масоны-деисты изображались уже не еретиками, а противниками христианства. Так, ахенский доминиканец, учитель богословия Людвиг Грайнеман в 1779 г. изобличал масонов с кафедры как «предтеч Антихриста»[389], предрекал им судьбу Содома и Гоморры и добавлял к этому следующие поношения: «Евреи, распявшие Спасителя, были масонами, Пилат и Ирод — начальниками одной ложи. Иуда, прежде чем выдать Иисуса, в синагоге был принят в масоны, и когда он вернул тридцать сребреников, прежде чем повеситься, он сделал не что иное, как заплатил взнос за вступление в орден»[390]. Эти инвективы и спровоцированные ими уличные избиения виднейших граждан Ахена, принадлежавших к числу масонов, привели к тому, что за масонов вступились протестантские князья, и ахенскому магистрату тоже пришлось отменить свой антимасонский эдикт[391].

Если эта атака на масонов, выдержанная в стиле разгромной проповеди, поначалу имела обратный эффект и исход дела можно было оценить в духе просветительского прогрессистского оптимизма[392], то упразднение ордена иллюминатов, провозглашенное в 1785 г. в Баварии, дало Контрпросвещению очень сильный импульс. После того как еще 22 июня 1784 г. курфюрст Баварский запретил декретом все «тайные общества», не получившие особого разрешения, а И февраля 1785 г. Вейсгаупт был наказан за то, что купил «Словарь» Бейля не в целях изучения, а из-за своей принадлежности к «секте философов», 2 марта 1785 г. был издан более строгий запрет всех тайных обществ, и Вейсгаупт поскорей покинул Баварию[393].

18 июня 1785 г. папа Пий VI сообщил епископу Фрейзингенскому: он узнал, что секта масонов устроила себе резиденцию в Мюнхене и распространила «свою заразу почти по всему миру». Невозможно «сомневаться в том, насколько пагубно для человечества соприкосновение с этой чумой, какой ущерб она наносит той же религии и королевской власти»[394]. Сделав это высказывание, курия поддержала позицию исповедника курфюрста Баварского, бывшего иезуита Франка, который еще в 1781 г. в проповеди на Страстной неделе возводил на масонов следующую хулу: «Эти люди готовятся к царствованию Антихриста, и, по всей видимости, конец света уже недалек»[395]. Когда прусский министр, розенкрейцер Вёльнер, в 1785 г. переслал отцу Франку список иллюминатов, последний как директор розенкрейцерского округа издал рескрипт, датированный 1 сентября 1785 г. Там говорилось, что «Страшный Суд для ордена иллюминатов в Баварии, похоже, приближается». Он, Франк, по его словам, «напрягая все силы», трудился для уничтожения ордена иллюминатов и привел в движение «небо и ад», чтобы побудить курфюрста принять меры против иллюминатов[396].

В этой единой игре Вёльнера, приближенного Фридриха Вильгельма II Прусского, и Франка[397] осуществился надконфессиональный контрпросветительский союз, который можно сравнить с тесным сотрудничеством двух ведущих умов ордена иллюминатов — ученика баварских иезуитов Вейсгаупта и северогерманского протестанта Книгге. Идеологический базис этого союза наглядней всего отражен в изданном еще в 1784 г. в Базеле бывшим видным езлюцернским иезуитом И. А. Вайсенбахом «Критическом перечне лучших сочинений, вышедших на разных языках в доказательство и в защиту религии...» (Kritisches Vérzeichnifi der bessten Schriften, welche in verschiedenen Sprachen zum Beweise und zur Vertheidigung der Religion herausgekommen). Этот перечень не делает различий между католическими и протестантскими публикациями, что применительно к традиционному самосознанию иезуитов выглядит поистине революционным шагом[398].

Так как скандал вокруг ордена иллюминатов после выхода разоблачительной брошюры 1787 г. «заинтересовал всю нацию» и из-за возникших брожений «к этой истории было приковано внимание всей Германии»[399], ситуация вызвала к жизни и массу полемических сочинений.

Еще в 1784 г. в одной анонимной баварской брошюре утверждалось, что бывшие иезуиты много претерпели от «заговора» иллюминатов и что «самая многочисленная и решительная шайка разбойников» не могла бы быть опасней для государства. В связи с этим автор требовал: «Таким людям место не в человеческом обществе, а на строительстве крепостей и среди тех, кого император велит сковывать цепью, чтобы тянуть суда вверх по Дунаю»[400].

Через год «Новейшее собрание», издаваемое бывшими аугсбургскими иезуитами, вещало по поводу масонов: «Это неизбежно относится и к тронам, которые они низвергают: они будут опрокидывать троны королей и князей. Что можно думать о кучке людей, которые дышат только свободой, которые позволяют себе и практикуют только разнузданность? Они вправе свободно мыслить и писать, но не захотят ли они еще и свободно действовать?»[401] А в другом издании за 1786 г. заявлялось, что «сатана» порадовался появлению иллюминатов, потому что они, «главная шайка гражданского общества», атаковали религию[402].

Наконец, бывший иезуит Штаттлер собрал все обвинения, выдвинутые против иллюминатов, в анонимно изданном в 1787 г. сочинении «Тайна зла основателя иллюминатства». Исходя из утверждения, что «падение иезуитов anno 1773»[403] стало предпосылкой для подъема ордена иллюминатов, он излагал следующие три тезиса:

1) «Вейсгаупт — тайный враг всей истинной христианской религии»;

2) «Вейсгаупт — тайный враг государства»; 3) «Вейсгаупт — опаснейший совратитель баварско-пфальцского юношества»[404].

В протестантской Германии скандал вокруг ордена иллюминатов тоже вынудил просветительскую интеллигенцию занять оборонительные позиции. Как, например, следует из «Некоторых новых сведений о различных ныне существующих обществах» (Neuer Beitrag zu einiger Kenntnis verschiedener jetzt existierender Gesellschaften), опубликованных «Берлинским ежемесячником» (Berlinische Monatsschrift) во второй половине 1785 г.[405], просвещенным протестантам пришлось открещиваться от всякого «сектантского духа». Он, мол, в основном проявляется в махинациях розенкрейцеров, ищущих «философский камень»[406], иезуитов, а также экзальтированных пиетистов. Иллюминатов же, хоть и критикуя при этом их методы, они пытались защищать: мол, те ставили перед собой цель «собирать полезные знания, чтобы распространять просвещение в своем отечестве»[407].

Против подобной характеристики целей иллюминатов, представлявшей их безобидными, выступил протестант, бывший прусский офицер Эрнст Август фон