Клуб 27. Кобейн, Хендрикс, Шакур, Уайнхаус и другие - Елизавета Михайловна Бута

отца убить он мечтал весьма последовательно. Путь к сердцу нарцисса лежит через стыд. Для человека такого склада это чувство совершенно невыносимо, а отец Джима любил воспитывать его часами публичных унижений перед матерью и сестрами. Он переживал эти моменты раз за разом. Чем дальше он был от дома, тем острее он воспринимал эти воспоминания.

Джим хотел добиться от отца признания и разозлить его посильнее. Причем, желательно, одновременно. Любую творческую неудачу он воспринимал невероятно болезненно. Как режиссер он не смог реализоваться, как поэта его признали лишь посмертно, а в ранге рок-звезды он чувствовал себя не в своей тарелке. Все говорили про его невероятную внешность, а это добавляло лишь стыда, который он маскировал высокомерием.

Психоделики помогли ему сбежать от себя через двери восприятия, но в них есть интересная особенность: если у тебя есть какой-то страх, то с ним придется столкнуться в измененном состоянии сознания. Джим так много злоупотреблял с веществами, расширяющими сознание, что потерялся в воспоминаниях и страхах. Парочка бэд-трипов добавили психоз, а всеобщее обожание вселило в него хрупкую уверенность в собственную магическую силу. Детское воспоминание об аварии трансформировалось так много раз, что утратило всякую связь с тем, что он пережил на самом деле.

Попытка убежать от себя и насолить отцу привела к зависимости от алкоголя и адреналина. Ему стало нравиться балансировать на грани, экспериментировать над собой и собственными ощущениями. В этих поисках ему казалось, что он находит вдохновение, но на самом деле алкоголь и проблемы с законом загнали его в глубокий творческий кризис. Ему пришлось в реальности столкнуться со своим главным страхом, и этой встречи он не пережил. Памела Курсон была последней надеждой на то, чтобы выбраться из кризиса, но она лишь подкинула наркотиков в ворох его проблем с самим собой. Весьма вероятно, что он мог бы выбраться из той ловушки, в которую себя загнал, если бы нелепая случайность, приведшая к смерти. Впрочем, к моменту отъезда в Париж он прекрасно знал свою безумную Памелу и понимал, что их встречи рождают взрывоопасную и ядовитую реакцию, которая была обречена закончиться смертью одного из них.

Эди Седжвик. Соблазняя Энди Уорхола

1971 год. Аркадия. Калифорния

Все что случилось со мной, было парадоксом жизни. Все мои поступки были ошибками. Меня просили играть роль, и я всегда соглашалась. Кажется, я проиграла…

(Эди Седжвик)

Огромное заброшенное поместье Счастливчика Болдуина[13] буквально нависает над океаном. Это здание стоит так дорого, что вот уже более века его никто не может позволить себе купить. Серые колонны, стены с облупившейся краской, старинные двери с выбитыми витражными стеклами, которые с явным усилием открывает режиссер Джон Палмер. Врач-психиатр у него за спиной с тревогой смотрит на огромную старинную лестницу в холле этого гигантского особняка, а потом переводит взгляд на хрупкую, почти прозрачную девушку, которая держится на ногах только за счет того, что с одной стороны ее держит муж, а с другой – за локоть придерживает медсестра.

Пара операторов, второй режиссер Вайсман, несколько ассистентов, актеров массовки и, как это обычно бывает на съемках, целая куча случайных людей уже вовсю готовятся к съемкам, когда здесь появляются Джо Палмер с женой, пара медсестер, психиатр, а также муж и брат Эди Седжвик. Все они приезжают сюда, ради того, чтобы хрупкая, едва держащаяся на ногах и совершенно бесцветная девушка все же закончила съемки в фильме. Уже через пару часов становится понятно, что она не просто не может играть, она даже не понимает, как это делать. Джо Палмер распоряжается принести в гостиную некогда роскошного дома диван, ставит перед ним камеру, настраивает свет и предлагает Эди просто сесть на диван и что-нибудь сказать.

– Что случилось, когда ты пришла на «Фабрику»? – спрашивает режиссер, беря на себя функцию голоса за кадром.

– Он просто посадил меня на стул и попросил рассказать о себе. Я сказала, что я самая обычная девушка, – отвечает Эди. Голос ее растворяется в этих огромных пространствах, превращая его в едва слышимый шепот ветра.

– А что сказал он? – спрашивает режиссер после секундной заминки.

– Он разозлился и сказал, что девушка с такой внешностью не может быть обычной. Судя по всему, он все же ошибался…

Бедная богатая девушка

Фамилия «Седжвик» была, да и до сих пор остается синонимом так называемых «старых денег». Мать Эди – дочь основателя Южно-Тихоокеанской железной дороги, один из ее прадедов подписывал американскую Декларацию о Независимости, а другой основал Центральный парк в Нью-Йорке. Клан Седжвиков представляет собой огромное и ветвистое дерево. Какие-то семьи побогаче, какие-то – победнее, но все они обладают невероятным влиянием. Что-то на уровне Ротшильдов, Рокфеллеров или Гетти. Очень и очень старые деньги.

Эдит Минтерн «Эди» Седжвик (1943–1971) – американская актриса, светская львица и наследница, принявшая участие в нескольких фильмах Энди Уорхола в 1960-х, будучи его музой.

«Я люблю “Алису в стране Чудес”, и мне кажется, я бы могла прекрасно сыграть эту роль. Как думаешь, не стоит ли сделать “Алису” Уорхола? Наверное, сейчас не время. Сейчас необходимы реальные сюжеты, потому что здесь очень много фантастических людей, которые, как и ты, могли бы также использовать людей»

(Эди Седжвик Энди Уорхолу)

Элис и Френсис Седжвик селятся на огромном ранчо в Санта-Барбаре (городок для миллионеров неподалеку от Лос-Анджелеса). На первый взгляд этот пригород выглядит также, как и любое другое приморское местечко, но понимание того, что каждый житель Санта-Барбары имеет, по меньшей мере, семизначный счет в банке, придает этой рыбацкой деревушке особого колорита.

Огромное ранчо располагается на берегу океана, неподалеку от заброшенной фермы Счастливчика Болдуина, на которую Эди с братьями иногда сбегают от отца. Они живут очень замкнуто, и долгое время Эди не понимает, почему так повелось. Как и любому другому ребенку, ей кажется, что все так живут. Ну, или почти все. Они все же лучше других, а все те, кто хуже, им завидуют. От них нужно держаться подальше. Со временем выясняется, что Френсис Седжвик считает, что от всех нужно держаться подальше.

Эди появляется на свет в 1943-м году, она младшая из восьми детей. Их редко вывозят в город и практически не разрешают общаться с другими детьми, поэтому дети Френсиса со временем становятся друг другу лучшими друзьями, командой, которую более всего на свете они боятся разрушить. Боятся так сильно, что о многом