Стоп-кадр. Легенды советского кино - Николай Ирин

«Я никогда не хочу спать и никогда не хочу есть», – говорил Дуров. В молодости он занимался спортом, чередуя конный спорт, футбол и бокс. Видимо, еще и по этой причине его работоспособность была фантастической. Помимо исполнения ролей в театре и кино, Лев Константинович многократно выступал в качестве режиссера или ассистента в команде Анатолия Эфроса, сам выступал в качестве театрального постановщика. А еще записывался в радиоспектаклях, например, сыграл в 1965-м роль штурмана Мак-Джинниса в поставленной Андреем Тарковским пьесе «Полный поворот кругом» по Фолкнеру.

Участвуя в телеспектаклях, среди которых есть такие легендарные, как «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» (1973) или «Тайна Эдвина Друда» (1980), озвучивал зарубежные фильмы и множество мультиков, обессмертив свой голос участием в сериале Владимира Попова о деревне Простоквашино (Шарик), а также в «Приключениях Васи Куролесова» (Рашпиль) того же мультипликатора. В двух десятках замечательных документальных картин об актерах выступил ярко, умно и доброжелательно. Издал книги «Грешные записки», «Странные мы люди», «Байки из Закулисья».

«Отказываться от предложений?! – взвивался артист. – Но ведь никогда не знаешь, где твой шанс!»

«Самое главное, – делился он профессиональным секретом, – нигде не дать слабину. Когда ты вернулся в театр со съемки, никто не должен знать, что ты прямиком со съемки и что ты устал. Вот это нельзя! И когда ты, наоборот, трудно летишь на съемку – едва прилетел, будь готов на 100 процентов. Ахи-вздохи, дескать, я сейчас прилягу, отдохну, а потом мы поснимаем, – просто невозможны… Я ненавижу нытье. Когда актеры жалуются на судьбу, на «незаслуженную» невостребованность. Есть такие негласные профессиональные контракты, допустим, работа летчика-испытателя или космонавта предусматривает «гибель». А в наши негласные контракты вписан другой параграф: «Забвение». И – не ной!»

Дуров был по-хорошему «старомоден», порицал, к примеру, однополую любовь как покушение на Божий завет рожать детей и продолжать род человеческий, категорически не принимал «чернуху», включая популярный в интеллигентском кругу фильм «Груз 200». Еще в детстве, проведенном в криминально неблагополучном тогда районе Москвы, Лев твердо усвоил кодекс мужского поведения и с тех пор, не раздумывая, бросался на помощь тем, кого обижали или третировали. «Я всегда подниму на улице валяющегося пьяного, не боясь, что испачкаю дурацкую кофту или дубленку, – откровенничал Лев Константинович. – А почему? Потому что я же достоверно не знаю его судьбу! Что там у него, какие этому всему предшествовали события и драмы…»

Он одинаково гордился и своим уникальным родовым древом, и довольно типичной, в общем-то, послевоенной юностью. Коммуналка на 12 семей, где Лева жил с родителями, иронично звалась «Лефортовским дворцом». Его первый официально зафиксированный предок, полковник Афанасий Дуров, являлся участником легендарного Колыванского похода 1540 года. Прославленная кавалерист-девица (Надежда Дурова), знаменитый дрессировщик (Владимир Дуров), не менее известный клоун (Анатолий Дуров) и другие исторические персоны с той же фамилией, что и у него, вызывали у Льва Константиновича особенный интерес. Про свои родственные связи с этими людьми актер всегда рассказывал с видимым удовольствием.

«Смесь дорогих духов и зверья, одна из последних аристократок», – смеясь и в то же время восхищаясь, характеризовал он дрессировщицу Наталью Дурову. Похоже, совсем не случайно один английский театровед, посмотревший «Женитьбу» в постановке Эфроса, где Лев Дуров сыграл Жевакина, назвал его «трагическим клоуном» – гены давали о себе знать. «Я по своим данным не могу претендовать на роль Гамлета, зато могу так сыграть могильщика, что на Гамлета временно перестанут обращать внимание!» – не без оснований заявлял актер о своих возможностях. Ему вторит Леонид Каневский: «После всех наших громких спектаклей театральная Москва восхищенно говорила про Дурова. И даже о его эпизодических ролях. Про того, кто исполнял главную роль, и – непременно про Дурова!»

Своей лучшей театральной работой он называл образ Снегирева в поставленном Эфросом на Малой Бронной спектакле «Брат Алеша» по Достоевскому. Кроме этого, остаются в памяти театралов и восторженных рецензиях «Три сестры», «Ромео и Джульетта», «Дон Жуан» и «Отелло» с его участием, а также постановки того же режиссера в Театре имени Ленинского комсомола. «Самым выразительным артистом режиссуры Эфроса был, конечно, Дуров», – говорит о совместном творчестве двух гениев Иосиф Райхельгауз. А ведь впервые эти двое встретились еще в Центральном детском театре второй половины 1950-х, где, помимо создания психологически насыщенных образов, актеру приходилось вживаться в образы Молодого Огурца, Репья, Пуделя Артемона и даже Говорящей Тучки, выполнявшей политический заказ Никиты Хрущева со словами «Полечу теперь опять кукурузу поливать».

Он был мастером розыгрышей, человеком редчайшего оптимизма. В детстве Лева много дрался на кулаках и менял из-за своего поведения одну среднюю школу на другую, третью, четвертую… Его отец, начальник «Союзвзрывпрома», слава Богу, относился к неспокойному ребенку с пониманием и терпением и даже как-то раз в сердцах порекомендовал взбешенному директору: «Он достоин, чтобы его исключили? Так исключайте!» Наверное, эти качества родителя помогли воспитать сына как человека ответственного и тоже терпеливого. Невысокий Дуров в молодости завоевал сердце самой красивой своей однокурсницы, красавицы из красавиц Ирины Кириченко, с которой прожил в счастливом браке 57 лет. «Я выиграл соревнование со всеми, кто лип к ней… Если в браке вам интересно собеседовать друг с другом, – жизнь продолжается. Если неинтересно – бегите», – делился секретами удачного матримониального союза Лев Константинович.

Про него и его образы можно говорить бесконечно. За годы сверхинтенсивной работы у актера были выявлены 24 перелома, в том числе два – в области позвоночника. О талантах Дурова Валентин Гафт сочинил эпиграмму: «Актер, рассказчик, режиссер, но это Леву не колышет, он стал писать с недавних пор, наврет, поверит и запишет…»

Но главное его умение состояло, пожалуй, в том, чтобы схватить и артистично выразить суть того времени, которое его творчески питало. Главным подтверждением этому стали гениальные кинороли из жизни современников, вызывающие одновременно восхищение и радостную улыбку: шофер инкассаторской машины в «Стариках-разбойниках», сержант милиции в «Большой перемене», официант в «Калине красной», Петр Васильевич в «Странных взрослых», дедушка в картине «По семейным обстоятельствам», Павел Пинигин в «Прощании», Павел Платонов в «Успехе», летчик-космонавт в «Сироте казанской», Яков в фильме «Не послать ли нам гонца?», Григорий Петрович в ленте «Луной был полон сад».

Этот прекрасный человек невысокого роста оставил после себя множество образцов высочайшей культуры, воодушевляющих примеров актерского и человеческого поведения.

Натура против богемы

Евгений Евстигнеев

Евгений Александрович Евстигнеев (1926–1992)

По рассказам Михаила Козакова, на вступительных в