Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

class="p1">15 декабря 1923 года Троцкому дали публичный отпор – в «Правде» вышла статья Сталина «О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого»[162]. В ней Сталин прямо называет Троцкого оппозиционером. Однако этого было мало. Сторонникам Сталина требовалось заручиться поддержкой местных партийных организаций.

На Каменева возлагались особые надежды. Учитывая его ораторский талант, его отправили на самые сложные московские участки, где сторонники Троцкого имели наибольшее влияние, – в университет имени Свердлова[163] и в Военную академию[164].

Выступление Каменева в университете имени Свердлова проходило в очень шумной и напряженной обстановке. Однако Каменев был к этому готов и пытался успокоить присутствующих:

– Товарищи, я знаю, что на подобных грандиозных собраниях часто господствуют эмоциональные чувства и что, может быть, самой правильной формой моего доклада была бы эмоциональная форма, но я попытаюсь, товарищи, апеллировать к вашему политическому разуму и аргументировать положение в партии чисто деловыми соображениями.

Каменев говорил о важности обновления партии, так как переход внутрипартийной жизни на новые рельсы рабочей внутрипартийной демократии назрел. Он утверждал, что база для этой демократии – в пролетарской части партии, но она очень мала. Поэтому задача партии на сегодняшний день, по его мнению, это работа по усилению пролетарского состава партии. При этом Каменев еще раз напомнил, что свобода обсуждения и свобода группировок не одно и то же.

– Мы прямо указываем, что ЦК остается на почве резолюции X съезда, запрещающей не только оформление фракции, но и внутрипартийные группировки, – говорил Каменев сквозь шум. – Почему? Мотивов для этого два. Разногласия внутри партии, если они принимают групповую оформленность, используются нашими врагами. Второй мотив: группировки опасны тем, что они ведут к раздвоению, расщеплению нашего государственного аппарата[165].

Каменев подчеркивал, что «демократия внутрипартийной жизни не есть свобода разговоров и болтовни», а обязательство по зрелом обсуждении принимать определенные решения.

Говоря о статье Троцкого «Новый курс», Лев Борисович выражал несогласие с ним. Однако, отмечая его ошибки, он не нападал на него, а указывал, что такие ошибки «могут случиться с любым членом ЦК». Но так как они были подхвачены «определенным крылом партии», то теперь «грозят затруднить единодушное проведение» исторического поворота. А ЦК стремится сделать этот поворот с наименьшим ущербом.

Он защищал от нападок Троцкого и партийный аппарат, говоря о готовности аппарата к критике:

– Критикуйте сколько угодно аппарат, засыпайте собрание кучей анекдотов о бюрократизации этого аппарата, о чиновниках в нем и т. д., но помните, мы не можем сломать и бросить в сорный ящик историю этого аппарата до тех пор, пока мы из своей собственной среды не вырастим на смену тех 20 тысяч товарищей, которые сидят в этом аппарате.

Каменев признавал, что в ЦК есть разногласия, однако тот сознательно оттягивал момент, когда члены Политбюро и Троцкий должны будут «отдать свои разногласия на обсуждение всей массы». Он уверял, что ЦК стремился эти разногласия изжить внутри Центрального комитета. И реакция масс на статью Троцкого подтвердила опасения – дискуссия приняла нездоровую форму и не дает спокойно обсуждать деловые вопросы и решать первостепенные задачи.

В конце своего выступления Лев Борисович уверил, что ЦК стремится к совместной работе с Троцким:

– Мы утверждаем и мы напечатаем это перед лицом всей партии, что в составе ЦК и Политбюро нет ни одного сумасшедшего человека, который бы представлял себе, что руководство партией возможно без самого активного участия в этой работе вместе со всеми нами Троцкого.

Он закончил выступление под аплодисменты. Но следующие докладчики, в том числе и сторонники Троцкого, показались собранию более убедительными. В итоге за резолюцию ЦК о необходимости прекратить дискуссию проголосовал 421 человек, а за резолюцию Преображенского, которая осуждала деятельность Сталина и его статью, – 554 человека[166]. Каменев был раздосадован.

Перепалка через газету «Правда» продолжалась. После всех попыток усмирить дискуссию и в ответ на новую статью Троцкого «Новый курс. Группировки и фракционные образования»[167] 31 декабря 1923 года Политбюро составило «письмо 9-ти» против Троцкого. Его письмо официально объявлялось «орудием фракционной борьбы». Сам Троцкий обвинялся в нежелании наладить «нормальную обстановку для совместной работы» и признании в создании фракции. Авторы письма твердо обозначили свою позицию – партия не допустит «легализации» фракции Троцкого[168].

Накануне XIII партийной конференции пленумы по всей стране проходили вплоть до середины января. И, несмотря на неудачу Каменева в Москве, общая картина выглядела более радостно для «тройки». Линию ЦК в вопросах дискуссии и партстроительства поддержало 46 пленумов губкомов и райкомов. Большинство провинциальных партийных ячеек также поддержало ЦК: 277 ячеек за ЦК, 27 против ЦК, 30 заняли нейтральную позицию. В Москве тоже большинство одобрило линию ЦК: 204 за ЦК, 78 против ЦК, 24 заняли нейтральную позицию[169]. Таким образом, Сталин был готов отражать атаки Троцкого и его сторонников на партийной конференции, призванной положить конец этой затянувшей и поднадоевшей ЦК дискуссии.

Письмо членов Политбюро ЦК ВКР(б) («Письмо девятки») в ответ на статью Л. Д. Троцкого «Новый курс. Группировки и фракционные образования»

31 декабря 1923

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 28. Л. 1–21]

И, несмотря на то что что доклад о партийном строительстве на конференции делал Сталин, Каменеву на ней отводилась особая роль. Он был избран ее председателем и должен был задать «нужный тон» всему обсуждению. Каменев подошел к этому ответственно, заранее спланировал речь и продумал ответы, предугадывая возможные провокационные вопросы.

16 января 1924 года Лев Борисович, открывая конференцию, заявил, что партия сверху донизу обсудила внутрипартийную жизнь и пришло время подвести итоги. По его мнению, было много споров, которые породили «несбыточные надежды и мечтания среди классовых врагов партии», однако партия оказалась сильнее:

– Мы абсолютно уверены, что конференция покажет, что партия в громаднейшем своем большинстве сплочена вокруг одной определенной политической линии, которая служила для нас руководством в продолжение 6 лет напряженного строительства коммунизма и напряженной борьбы со всеми нашими классовыми врагами. Конференция покажет, что партия наша была, есть и будет едина. Конференция покажет, что наши враги, рассчитывающие на расшатывание партии или на подрыв ее авторитета, еще раз ошибутся, как неоднократно ошибались они в течение шести лет[170].

Именно в таком русле и прошло все обсуждение. Каменев, кроме того, выступил в прениях по докладу Рыкова о задачах экономической политики, отбиваясь от обвинений сторонников Троцкого – Преображенского и Пятакова.

В итоге конференция закончилась в пользу