Раскол - Аня Леонтьева

- … я бы и сам смог сделать, - говорит один из них, проходя мимо меня.

- Дурак, ты Санёк, - отвечает второй, - понятно же что ей от него нужно, а ты рожей не вышел, ну и другим местом тоже.

Они сворачивают в соседний гараж, а я опять перевожу взгляд на блондинку, которая скроллит что-то в телефоне. Она так необычно здесь смотрится, и выделяется на общем сером фоне. Равнодушно взирает, как остальные мастера и посетители, откровенно пялятся на неё, и я, в том числе.

Я отворачиваюсь, снова пытаюсь поймать дзен, но настрой сбит, и ни темное небо с которого сыпется снег, ни мысли, что скоро я буду дома, и всё это закончится, не помогают вернуть былое отстранённое настроение. Что-то мешает, а понять не могу. Копаюсь в себе, пытаюсь распознать в чем дело, и не нахожу ответа. Что-то дребезжит внутри, словно предчувствие чего-то плохого.

Я решаю вернуться в машину, и позвонить Андрею, узнать как дела, чтобы сбить эту тревогу.

Поворачиваюсь, и замечаю, что блондинка уже не одна. Я присматриваюсь, и столбенею.

Рядом с ней стоит Кир.

4.

4.

Я смотрю на чужой заснеженный двор из чужого окна.

Чужая кухня. Чужая квартира.

И мужчина, пытающийся стать близким, но тоже чужой.

Никита спит, а я не могу.

Сбежала от него на кухню, потому что даже думать рядом с ним мне тяжело. Лежать рядом, когда он, в полудрёме стремиться обнять меня, мне невыносимо. На коже до сих пор горят следы от его поцелуев, до сих пор фантомное ощущение его прикосновений, и того, что он во мне.

Я сама инициировала всё то, что произошло здесь, но от этого мне не легче.

Сегодняшний вечер, вся та череда событий, что привела меня сюда, не дают мне покоя.

В голове постоянно крутится образ Кира, его слова, и то, что я сделала потом.

И жалеть уже поздно, а меня всё равно скребёт изнутри.

Я улыбаюсь, хотя мне совсем не весело, прислоняюсь лбом о холодное стекло.

Такая глупость, ведь нет его в моей жизни, и все равно ему, что у меня есть другой. А у меня свербит в сердце виной, словно предала я его.

Снова.

И я убеждаю себя, что поступила верно. Что мне нужно жить дальше. Давно уже пора. Он ушел, променяв семью на свою гордость.

Так какого черта, я стою здесь в темноте и терзаюсь этим гребаным чувством вины.

Нет, я, конечно, знала, что мы встретимся, что когда-нибудь он вернётся оттуда, где он служит, и придёт, наверняка захочет увидеть сына, и может Андрея. Я представляла, что мы встретимся, и я гордо развернусь, и уйду. Но когда увидела, то не развернулась и не ушла.

По странному стечению обстоятельств, он работал у Никиты. Такое невероятное совпадение, обдумать которое мне ещё предстояло, а тогда я стояла и смотрела на него, словно вспоминала каждую его чёрточку.

Он вроде был такой же, и в то же время другой.

Высокая фигура, осунувшееся загорелое лицо, короткий ёжик волос, морщинки возле глаз. Ещё худее чем, я запомнила, когда видела его в последний раз, синяя спецовка болтается как балахон.

Он разговаривал с той самой блондинкой на внедорожнике. Теперь, на её лице, вместо надменного выражения, красовалась кокетливая улыбка. Она вроде как невзначай, трогала его, то за плечо, то гладила по груди, словно смахивала соринки. В общем, флиртовала по полной. А Кир стоял и особо не реагировал на все её знаки, но и не препятствовал

А для меня, мир вокруг перестал существовать, и мозг мой пытался решить, что делать в этой ситуации, а сердце лихорадочно стучало, и гнало кровь так, что в ноябрьской хмари, мне становилось жарко.

Сначала я отвернулась, решив просто уйти. Мы никто друг-другу теперь, что толку от этой встречи. Я даже пару шагов сделала, но потом передумала, вспомнив про Ромку, который постоянно теребил меня вопросами о папе, и о том, когда он появиться. И мне вдруг стало так обидно за ребёнка. Если он успевает флиртовать, то почему не может повидать собственного сына.

Я развернулась, вполне настроенная на маленький скандал, и тут же сдулась, споткнувшись при взгляде на него.

Кир смотрел прямо на меня, не реагируя, на собеседницу-блондинку, которая что-то ему говорила, не понимая его состояния.

Он провел по коротким волосам пятернёй, и, отмахнувшись от блондинки, пошёл ко мне.

Она тут же заострила на мне своё внимание, недовольно поджав губы. А я как загипнотизированная смотрела, как он ко мне приближается.

Он немного прихрамывал, больше перенося вес на левую ногу, и чем ближе он подходил, тем отчетливее я замечала, насколько жестким стало его лицо, и как много седины в его волосах.

- Ты что, здесь работаешь? - начинаю первой, намеренно пропуская приветствие.

- Как видишь, - разводит он руками, демонстрируя фирменную куртку СТО.

- Давно вернулся?

- Две недели почти, - отвечает, слегка склонив голову, и разглядывает с явным интересом.

- Так ты насовсем? Или как? – спрашиваю, и тут же добавляю: – Хотя мне всё равно, можешь не отвечать.

По его лицу пробегает тень, и он опускает взгляд.

- Ромка скучает, - говорю, после долгого молчания, - зайди к ребёнку.

- Хорошо выглядишь, Юля, - говорит он невпопад.

- Не могу сказать того же о тебе, - огрызаюсь, потому что вся та обида на него, горечь, они словно растворились. Ничего нет. Спокойствие. А я так не хочу. Хочу высказать ему всё и поэтому стараюсь разжечь ярость в себе, подогревая свои чувства.

- Ты же не думал, Кир, что с твоим уходом закончится моя жизнь?

Он молчит в ответ, толи не находя слов, толи не считая нужным мне отвечать.

- Что ж, я вижу, ты занят, - указываю взглядом на заждавшуюся блондинку, которая, не скрывая своего недовольства, сложила руки на груди, расхаживает взад-вперёд. – Иди, тебя ждут.

- Тебе станет легче, если я скажу, что жалею, - говорит он, не обращая внимание на мои язвительные слова.

- Мне плевать, - тут же реагирую я, находя в его раскаяние, тот самый толчок, триггер, который меня заводит.

Да и не выглядит он раскаявшимся.

Уставшим, да.

Видно, что многое пришлось пережить за то время, что мы