Россия и Запад: война миров - Орехов Дмитрий

Ницше говорил, что отношения ума и сердца напоминают любовь, причём сердце — мужчина, а ум — женщина. Единственная проблема состоит в том, что с помощью манипуляции невозможно всё время поддерживать должный накал страстей. Люди легко возбуждаются, но долго находиться в состоянии гнева и экзальтации не может никто. Через некоторое время включается механизм привыкания, чувства перегорают. Представим себе человека, который на эмоциях выскочил из постели, куда-то бежал, что-то кричал, а потом обнаружил себя посреди поля — в пижаме и под моросящим дождем. Этот человек неизбежно спросит себя: «Что я здесь делаю? Правильно ли я поступил, поддавшись эмоциям?» И тут уже гнев обманутого обрушится на самого манипулятора. Как говорил профессор Преображенский у Булгакова: «Швондер и есть самый главный дурак. Он не понимает, что Шариков для него более грозная опасность, чем для меня. Ну, сейчас он всячески старается натравить его на меня, не соображая, что если кто-нибудь, в свою очередь, натравит Шарикова на самого Швондера, то от него останутся только рожки да ножки».

Да, атлантисты успешно натравили на нас своего обывателя, однако вся эта грандиозная шумиха была рассчитана на краткосрочный эффект. Но что будет дальше? Время идёт, Россия как стояла, так и стоит, кризис затягивается, а санкции против России бьют по самой Европе. Что будет, когда западные шариковы столкнутся с экономическим кризисом? Сохранят ли они ту же пламенную верность своим вашингтонским швондерам?

Второй момент. Сейчас на западного обывателя обрушилась гигантская лавина фейков. Но фейки хорошо работают в начале информационной кампании, а в долгосрочной перспективе они скорее вредны, ведь манипуляция — это обязательно скрытое воздействие. Как пишет классик американской медиакритики Герберт Шиллер, «для достижения успеха манипуляция должна оставаться незаметной… успех манипуляции гарантирован, когда манипулируемый верит, что всё происходящее естественно и неизбежно». Если фейки разоблачаются, обманутые слезают с крючка. И испытывают всё большее недоверие к СМИ.

И наконец, третье. Главная проблема нынешней русофобской кампании состоит в том, что она не может перекрыть все источники информации. На Западе немало экспертов, которые отлично понимают происходящее на Украине, и полностью убрать их из информационного поля не получается. Плоды их деятельности хорошо видны: под каждой пропагандистской статьёй можно найти комментарии, в которых жители западных стран высказываются о действиях своих властей с глубоким неприятием и иронией.

Трёх названных причин (накачка эмоций, массовые фейки и невозможность удержать под контролем всё информационное поле) вполне достаточно, чтобы сделать пирровой нынешнюю победу Запада в информационном противостоянии с Россией. Здесь работает простой закон — если согласие достигнуто с помощью давления и «накачки мнений», достаточно небольшого процента возмутителей спокойствия, чтобы «общепризнанное» вернулось в сферу «дискуссионного». Иногда это называют «местью окна Овертона». Когда людей слишком жёстко склоняют верить в правоту обкома (неважно, советского или вашингтонского), общество в какой-то момент начинает движение в обратном направлении. Именно поэтому на Западе периоды охоты на ведьм обычно сменяются периодами истеричного покаяния. Здесь действуют законы столь же неоспоримые, как физические: когда в умах поселяется сомнение, грандиозное здание фейковой реальности распадается. Если баллон находится под сильным давлением, даже небольшая разгерметизация приводит к взрыву.

Однажды этот взрыв обязательно уничтожит атлантистскую империю лжи[5].

За свой фрейм нужно бороться

Возможно ли влиять на чужое мнение? И если возможно, то как? Очень многие ответы здесь можно получить с помощью теории фреймов.

Понятием фрейма мы обязаны американскому этологу Грегори Бейтсону. Наблюдая в 1952 году в зоопарке Сан-Франциско за резвящимися выдрами, Бейтсон предположил, что они обмениваются метакоммуникативными сигналами, означающими «это игра» или, наоборот, «это драка по-настоящему». Так возникло представление о смысловой рамке — фрейме, которое вскоре перешло в когнитивные науки — психологию и социологию.

Фрейм — это схематическое представление ситуации, основанное на наших знаниях и ожиданиях. Столкнувшись с чем-то (особенно когда это «что-то» кажется неопределённым и неоднозначным), мы задаёмся вопросом: «Что здесь происходит?» Ответ обеспечивается подбором фрейма, или фреймированием. Именно так человек собирает мир в организованное целое, хотя чаще всего он даже не сознаёт, что выбирает фрейм.

Нужно отметить, что фреймы всегда организованы в системы, в которых выделяются главные, или базовые, фреймы. Если в обществе возникает разделение, это говорит о том, что идёт спор между какими-то главными фреймами. Во времена моей юности таких фреймов было два: коммунизм против капитализма, западная демократия против тоталитаризма.

Сейчас второй фрейм почти не изменился (его подвиды — цивилизация против варварства, прогрессивные общества против отсталых), а вот с первым произошли драматические изменения. Фактически он отошёл на второй план, уступив место фрейму «народы мира против неоколониализма и глобализма».

Переход на один из базовых фреймов мгновенно диктует и отношение к военному конфликту на Украине. В одном случае украинские националисты являются пешками в глобалистской атаке на Русский мир, в другом они превращаются в передовой отряд цивилизации, ведущий бой с «восточными орками».

Первый фрейм даёт нам следующую цепочку событий: глобалисты произвели на Украине переворот, к власти пришли нацисты, нацисты совершают преступления, нацистов ждёт справедливая кара. Второй фрейм оперирует другими ключевыми точками: на демократическую Украину напали русские варвары, украинцы не сдались, цивилизованный мир помогает им отбиться.

Вступая с кем-либо в спор о том, что происходит, мы атакуем его из своего фрейма и стараемся заразить своим видением ситуации. То же самое пытается сделать наш оппонент. В этой ситуации важно понять, почему другие думают так, а не иначе. Почему же мы выбираем тот или иной фрейм? Часто в ответ на этот вопрос мы выпаливаем: да потому что это очевидно! Это все знают!

С научной точки зрения то, что все знают, является фактом социальной реальности. Но истина здесь ни при чём. Это разные вещи, ведь все могут и ошибаться. Зато очевидно другое: если все что-то знают, данный фрейм точно был хорошо раскручен.

Итак, первое, что заставляет нас выбрать ту или иную смыслообразующую рамку, — это раскрученность фрейма, его внешняя привлекательность и рекламно-технологическая сторона. Здесь мы явно уступаем Западу, где фабрика грёз работает заметно лучше. В США снято множество фильмов о том, как демократия западного образца сражается с тоталитаризмом — от «Звёздных войн» до «Гладиатора». (Много ли Россия выпустила фильмов о сторонниках многополярного мира, ведущих бой с глобалистами?)

Запад гораздо лучше себя рекламирует. Ведь не только рекламные продукты, но и сами средства передачи информации созданы Западом для себя и под себя. Ничего удивительного, что некоторые наши знакомые выбрали фрейм «демократия против тоталитаризма». Он отлично внедрён в общество. Ничего не