Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин

тот период, когда она убедила Прайса пересмотреть его отказ от «Дневника», у Джудит были другие заботы. Больше всего ее занимали свои амбиции, а не «Даблдея»[252]. К концу 1950 года она набралась немного опыта, продав пару статей и рассказов Дика. Она также заключила сделку о совместной с Диком редактуре нового издания «Даблдея» «Как экономить в Париже» (How to Save Money in Paris) (хотя в итоге на книге было указано лишь его имя). Работа над этой книгой вдохновила их написать свою. Писал в основном Дик, а Джудит разбиралась с правами. Они назвали книгу «Как жить в Париже почти без денег» (How to Live in Paris on Practically Nothing), которую Джудит продала в США[253]. Она также приобрела и продала права на перевод «Живите молодо, живите долго» (Vivez Jeune, Vivez Longtemps) американского нутрициолога и сторонника здорового питания Гейлорда Хаузера. Вскоре книга Хаузера заполонила витрины парижских книжных. Джудит полагала, что она особенно понравилась француженкам, потому что те всегда стремились оставаться стройными.

К тому моменту, как Джудит работала на Прайса год, он начал обращать на нее больше внимания. Он увеличил ее рабочий день и поднял зарплату на 10 000 франков, или 25 долларов в месяц. (Джудит куда больше нуждалась в деньгах, чем казалось, ведь с января 1950 года у Дика не было стабильного заработка.) «Говорю же – просто Ф. нужна компания, и ему не нравилось, что я ношусь туда-сюда и соревнуюсь с ним, поэтому он хочет, чтобы я сидела тут целыми днями», – писала Джудит домой[254]. Если повышение должно было усмирить независимые устремления Джудит, то план Фрэнсиса не сработал – она стала лишь еще более смелой.

Прайс «часто уезжал», писала Джудит Саре Мур в апреле 1951 года, и она оставалась одна[255]. Она начала использовать офис «Даблдея» для проведения вечеринок для друзей и клиентов, с которыми она надеялась заключить контракт. «Я могу устроить очень изысканный ужин, на котором гостей будут обслуживать двое слуг, а я буду заказывать марочные вина и расставлять цветы (и за все платит “Даблдей”)», – хвасталась она. Родителям она писала: «Я играю в политику на два фронта (вы всегда утверждали, что я была маленьким дипломатом!)», демонстрируя свою хитрость и предприимчивость[256]. Джудит с удовольствием использовала рабочую систему в своих целях, но еще большее удовлетворение приносили ей домашние приключения. «Должна признаться, – писала она Саре Мур в апреле 1951 года, – я лучше провожу время на своей крошечной кухне, и мы научились вполне неплохо готовить французские блюда. У нас ужасно приятная жизнь»[257].

В шестом часу Джудит вышла из автобуса, приехавшего из Парижа, и пошла в гору. Идти предстояло всего десять минут, но подъем был крутым. Она прошла квартал недавно построенных квартирных домов. Один из них так сильно напоминал тюрьму и выглядел таким огромным и излишне практичным, что был лишен каких-либо отличительных характеристик. Джудит он показался унылым. Но ее настроение упало ненадолго. Спустя несколько минут она увидела Дика, который, как и каждый день с начала весны, ждал ее в их любимом кафе. Дик встал, чтобы поцеловать ее, затем отодвинул для нее стул и заказал им по пиву. Они сидели на теплом солнце, и Джудит была рада находиться дома со своим возлюбленным в Сен-Клу.[258]

Весной 1949 года, вскоре после закрытия Weekend, компания в квартире на улице Лористон распалась. Стерлинг женился на своей девушке Доди, Расс отправился в вольное плавание, работать репортером, а Джудит и Дик принялись искать новое жилье. Они нашли дешевую комнату на бульваре Перейре, которую сдавала гречанка мадам Дамианос, чтобы сводить концы с концами[259]. Джудит и Дик ей понравились, и она разрешила им готовить на ее кухне. Удобства были минимальные: две конфорки и никакой духовки. У них также не было холодильника, но под окном располагалась garde-manger – металлический ящик, в котором еда оставалась холодной, если на улице было не слишком жарко. Дик и Джудит научились французскому образу жизни и стали по два раза в день, а то и чаще ходить на рынок в «la charcuterie, la boucherie или la poissonnière, épicerie, не говоря уже о la fromagerie и le marchand du vin», – писала впоследствии Джудит[260].[261]

К весне 1950 года после многих лет дефицита французские рынки вновь были переполнены товарами. Любую колбасу, трюфели, птицу, рыбу, салат и лук, которые бы пожелал парижанин, он мог найти на прилавках и витринах на улице дю Фобур-Сен-Дени. Однажды утром, стоя в очереди в boulangerie, Джудит услышала крики «Hourra! Hourra![262][263]» окружавших ее покупателей, которые передавали из рук в руки багет. Джудит в недоумении повернулась к стоявшей рядом женщине. «Мука белая! Она чистая!» – пояснила ей та с облегчением. Урожай пшеницы 1948 года выдался удачным, и наконец снова появилась белая мука, пропавшая на годы войны[264]. «Ну и ну, – подумала Джудит, – так радоваться хлебу насущному!»

Для них с Диком готовка дома стала общим приключением, но также способом экономить. Не будучи нигде официально устроенным, он мало зарабатывал, и, пока Джудит не подняли зарплату спустя год работы в «Даблдее», им едва хватало на жизнь. Они привыкли проявлять скромное любопытство в магазинах[265]. У мясника Джудит узнала, как готовить антрекот, в poissonnière получила совет, как обжаривать дораду. На кухне они с Диком применяли экономию и изобретательность, учась готовить потроха и другие дешевые куски мяса. Из костей и трав они готовили суп. Чаще всего по вечерам они ужинали вместе, сидя на краю кровати. Это была пора юности. Для Джудит она навсегда осталась золотой.

Дик и Джудит были довольны своей жизнью, но хотели найти отдельную квартиру, в которой могли бы принимать гостей. В конце осени 1950 года Джудит решила, что занимает надежное положение в «Даблдее», и они начали искать жилье. Квартиры непосредственно в Париже были немногочисленными и к тому же возмутительно дорогими, поэтому Дик и Джудит расширили область поиска. Они услышали про квартиру на другом берегу Сены в Сен-Клу, пригороде на холме со старинной архитектурой и большим величественным парком. Квартира в доме № 7 на улице Александра Кутюро была полностью обставлена, а кухня – хорошо оборудована. За 30 долларов в месяц в аренду были включены постельное белье и горячая вода. Но лучше всего оказалась огромная крыша на седьмом этаже, с которой открывался панорамный вид на Париж. «Там можно ставить шезлонги, – с восхищением писала Джудит домой. – Я представляю, как сушу там волосы на солнце или подаю “Томов Коллинзов” гостям за ужином. Не правда ли, безумие?»[266][267]

В предыдущей квартире Джудит и Дик едва помещались