Псих из Крашти - Мара Вересень

позади вместо темного и клыкасто улыбался, так же безумно, как умеет Пи. Окрасившийся алым коготь дрогнул, стряхивая вспыхнувшую алую каплю, и вокруг кисти развернулась… лента. Тоже алая. Как кровь. Собственно, это она и была.

— Глядь…

2

— Где эта темная тварь?

— Свалил, гулья отрыжка!

— В бездну, хватай его девку, сам вылезет.

Кровавый хлыст, повинуясь руке вампира, взвился в воздух. Братья бросились, вопя во все шесть глоток, ощетинившись колюще режущим и прикрывшись дисками рунных щитов. А Аманда швырнула злое зеленое пламя. Потому что уже ладони припекало, потому что обидно стало, что сволочной темный слинял, потому что попробуйте не реагировать, когда в лицо несется остро отточенное железо.

Ведьмачий огонь с оплывших в воздухе кинжалов перекинулся на мечи. Братья-бугаи были рядом, только ногу протяни, что Аманда и сделала, пнув по бубенцам (ну, куда дотянулась) самого резвого. Остальные взвыли так, словно им всем досталось.

Из кустов вынеслось облако, похожее на тучу роящегося гнуса, облепило замершие в движении фигуры нападавших, а вампирский хлыст разделился на несколько плетей и сделал вжух.

Брызнуло, чавкнуло, рухнуло.

Солнце продолжало садиться. Красного было во весь горизонт и поперек дороги тоже. Аманда оттерла рукавом заляпанное лицо. В тишине наблюдала, как втягиваются ей за спину, где все еще стоял вампир, алые ленты хлыста.

Молча и быстро, несмотря на габариты, улепетывал к городу шестой младший брат-травник. По-прежнему бодрый вечерний ветерок шелестел осинками и березками. Кусты тряслись, шуршали, потрескивали не в лад и сдавленно матерились на застрявшие ножны.

Оборачиваться не хотелось. Даже несмотря на раздавшийся следом звук шагов, на перебивающий экстремальные фиалки аромат шоколада с кардамоном и гвоздикой и мурашки по коже от уже знакомой силы.

— Ты еще кто такой? — спросил Пи у вампира там, позади.

— Она сказала Глядь, — нагло отозвался пришелец и будто бы приосанился.

Место, где в шею ткнулся вампирский коготь, пощипывало и стягивало. Щекотная струйка юркнула под воротник, скатилась по позвоночнику. Глухой угрожающий рокот-урчание, зародившийся внутри вампира, Аманда скорее почувствовала, чем услышала. Мурашек прибавилось.

— Серьезно? — процедил темный.

— Ничего не имею против. Это все равно лучше того, как меня обычно называют, — продолжал нагличать вампир, и похоже, улыбался.

— И как же?

— Никак.

— Знакомое имя! — голосом недалекого идиота воскликнул Пи и тут же, приблизившись (Аманда лопатками и нижним дорогим почуяла, как между ними все напряглось) вкрадчиво спросил: — Какого ты вмешался, пес?

— Это только мое дело, пес. — Рокот обрел звук… Стихло. В раздавшемся после угрожающей паузы голосе сквозило презрение: — Твой поводок мало чем отличается от моего, краштиец. Не обольщайся. Мнимая свобода пострашнее каменного мешка.

— Зачем? Ты? Здесь? — прошипел темный, и по ногам дернуло ледяным сквозняком.

— Считай, что меня уже здесь нет, — вкрадчиво прошуршал вампир, причем звук его голоса начал растворяться в шелесте листвы.

— Э-э-э нет. А убрать за собой?

— Кто наследил, тот и убирает. Это не я их убил.

— Кто же?

— Ты. И она. На трупах следы твоего обездвиживающего проклятья, ее ведьмачьего пламени и...

— И твоей плети.

— Из ее крови. Прелесть магии Заклинателей крови в том, что она не оставляет следов, кроме следов крови, использованной для проклятия. Любого проклятия. Так что это вы их убили. Вернее, она. Ты их только подержал, чтобы не дрыгались, — съерничал вампир и продолжил издеваться: — Из укрытия. Настоящий стратег…

— Захлопни пасть. Аманда?

— Бросил девушка одну…

— Заткнись. Аманда, ты в порядке?

Рука бережно коснулась плеча.

— Я бы не советовал.

— Исчезни. Детка? Оу!!! Да твою ж… ж… Ы-ы-ы…

Темный, согнувшись и мерцая черепушкой, прижимал подбитую челюсть. Глаза горели праведным… обидой, вампир гадостно ухмылялся.

— Вот теперь в порядке. Де… Детка, — прошипела Аманда. Хотела под ноги сплюнуть, но вспомнила, что она хоть и не леди, но тоже не в канаве себя нашла, гордо развернулась и отправилась вслед уцелевшему брату.

Зря коррейские ребятки вот так сразу набросились. Могли бы договориться. Она бы сдала придурка тепленьким. Правда, для этого пришлось бы предварительно снять с него штаны и отобрать футляр, но чего не сделаешь ради мечты?

— Договор, много денег, домик с зеленой крышей, — бормотала Аманда, с силой вколачивая каблуки и основание черенка метлы в дорогу, оставляя за собой следы гарцующего табурета. Повторяла волшебные слова на все лады по кругу. — Деньги… Домик… И никаких… Как он мог! Она! Ради него! У-у-у! Ск… Скотина темная! Чтоб ему… Чтоб на него постоянно дождь шел! Предатель… Сволочь…

— Ну ты и… ходишь, — сказала сволочь, чуть запыхавшись и пристроилась рядом. — Я понимаю, стресс, адреналин, психанула. Можешь извиниться, и я…

— Могу добавить! — рявкнула Аманда. — Руки убрал, стратег, глядь.

— Эй, — обиделся Пи. — Я же сказал «валим», какого ты там осталась? Я с ними бодаться не собирался. Мне братское кладбище было совсем ни к чему. Валим — это бежим, а не… то что вы там с этим Глядем устроили. А ты сразу красоту портить. Скажи спасибо, что сдержался и не вломил в ответку на рефлексе.

— Спасибо, — буркнула Аманда, полностью осознав, как опростоволосилась, но признавать ошибку не собиралась. Жаба давила и вообще. Вломить Пи было очень приятно. Не так приятно, как было бы его же, скажем, обнять или… Да когда же это кончится!?

— А извиниться?

— Облезешь.

— А вдруг нет?

— Можешь помолчать?

— Только после извинений.

— Челюсть не болит?

— Почти. Но если ты извини…

— Извиняю.

— Ведьма.

— Придурок, — буркнула Аманда и отвернулась. Во-первых, чтобы не видеть лукавую, поросшую щетиной, но все равно симпатичную физиономию темного, во-вторых, чтобы спрятать полезшую на лицо улыбку.

Все равно сволочь. Да! Омерзительно привлекательная доставучая сволочь. И плевать на приворот. В бездну приворот. Вот она сейчас прямо остановится и… А чем это так попахивает?

— Так и пойдешь через ворота?

— Как?

— В кровище, — умильно засиял Пи

Солнце почти село. Благословенный Нункор был в нескольких метрах. Справа поднимался заросший деревьями склон холма, в который упиралась каменная ограда городка. Во все еще распахнутые ворота была видна широкая мощеная улица, край подворья какой-то забегаловки, шныряющий народ, местечковые лавки, дальше маячил массив темного храма. Тень от статуи Темного посланника,