Книжные магазины: большое путешествие от Сеула до Санкт-Петербурга - Онхо Ким

Книга – это то, что призывает использовать слова вместо насилия. Она формирует особый дискурс, который позволяет двум сторонам сосуществовать. Это рациональный и эффективный способ получить новые знания и встроить их в уже имеющиеся теории. Если книга раскрывает мудрость другого человека, то насилие, отрицающее книгу, разрушает его.

«Спор и дискуссия означают равенство личности и знаний. Сегодня китайское общество больше всего нуждается в духе свободы. Только дух свободы может сделать равенство реальным».

Вольтер (1694–1778) однажды сказал: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить»[26]. Джон Мильтон (1608–1674), автор «Ареопагитики» (1644), отстаивавший свободу от цензуры, утверждал то же самое. Демократия – это социальная система, в которой каждый имеет возможность и право говорить, и это право гарантировано.

Ханна Арендт (1906–1975), политический философ XX века, объясняла рост тоталитаризма «крахом и потерей авторитета». В ряде своих книг, в том числе в трактате «Между прошлым и будущим», она утверждает, что по мере ослабления авторитета на смену ему приходят власть и насилие. Если бы ценности и идеи авторитета поддерживались, то масштабный рост тоталитаризма в XX веке можно было бы сдержать.

Что такое авторитет? Это сила мысли и мера суждения. Когда авторитет размывается, люди теряют способность мыслить и судить. Тоталитаризм возникает, когда разрушается универсальная система ценностей, поддерживающая общество.

Чтение – это процесс познания социальной жизни. Если быть более точным, то это экзистенциальный и практический процесс поиска ответа на вопрос: «Как я буду жить сегодня?»

Те книги, которые человечество называет классическими, содержат в себе мудрость и подсказки, как улучшить личную и социальную жизнь человека. Поэтому, конечно, неважно, соглашаемся мы со взглядом Лю Сули на Конфуция или нет, но он, без сомнения, останется великим классиком.

Лю Сули относится к числу тех высокообразованных людей, которые всегда ищут в книге основной духовный посыл и ценность. Хотя он критически воспринимает идеи Конфуция и политическую действительность в Китае, по сути, он всего лишь книготорговец и читатель, который доверяет книгам. Он искренне верит, что книги могут сделать мир более прекрасным, демократичным, справедливым и нравственным.

Когда я беседую с Лю Cули, хожу по его магазину «Вань шэн» и листаю книги, вспоминаю Ханну Арендт. Как известно, Ханна Арендт по-новому интерпретировала реальные политические проблемы ХХ века, а также обличала лицемерие и грехи людей с точки зрения философии и идеологии. Будучи публичным интеллектуалом, она активно участвовала в реальной жизни общества. Как издатель ее работ «Истоки тоталитаризма», «Ситуация человека», «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме», «О революции» и «Кризисы республики», я был очарован ее взглядом на жизнь, ее умением аргументированно и взвешенно разоблачать и обличать мир, в котором она жила.

В феврале 2015 года я посетил могилу Ханны Арендт на кладбище Форест-парк при Бард-колледже в Нью-Йорке. Меня поразила аскетичность захоронения. На надгробной плите размером с блокнот были выбиты слова: «Родилась 4 октября 1906 года в Ганновере, Германия, умерла 4 декабря 1975 года в Нью-Йорке», – никаких эпитетов и характеристик. В ХХ веке, охваченном войной и насилием, она была вечным мыслителем, глубоко погрузившимся в изучение безумия и фундаментального зла человечества и старавшимся достичь любви к миру. Это и есть интеллектуальная свобода.

Лю Сули также можно назвать публичным интеллектуалом. При взгляде на книги, выставленные на витринах магазина «Вань шэн», сразу же приходит ассоциация – общественное знание. Через эти произведения авторы обращаются ко всем людям, живущим сегодня. Их теории и идеи несут свет в нашу жизнь.

Лидер движения за объединение Италии Джузеппе Мадзини (1805–1872) однажды сказал: «Благодаря революции события, которые могли бы занять десятилетия или даже сотни лет, происходят стремительно». Но я бы сказал, что иногда для того, чтобы сделать революцию возможной, требуется книга.

Великая история человеческой цивилизации, культуры, мысли и духовности – все это история книг. Как говорил немецкий историк Якоб Буркхардт (1818–1897), Французская революция стала возможна только благодаря теории общественного договора Руссо. Разговаривая о книгах с Лю Сули, я задумываюсь об их силе и духовном влиянии. Этот человек, который читает более двухсот произведений в год, книготорговец, сохраняющий дух и силу книг в современном китайском обществе, наглядно демонстрирует, что, хотя книга довольно мала и помещается в одной руке, сила ее феноменальна.

Какое-то время назад наше издательство опубликовало труды Ли Чжи (1527–1602)[27] «Книга для сожжения», «Продолженная „Книга для сожжения“» и «Записи трактований о древности [при] ясном светильнике»[28]. Бесспорно, для издателей этот мыслитель времен империи Мин, который был заключен в тюрьму за непокорность и вольнодумие и покончил жизнь самоубийством, – настоящая находка. Ведь в действительности именно вольнодумцы, чьи взгляды и теории отличаются от принятой системой идеологии, меняют историю, переворачивают страницы эпох и вносят большой вклад в развитие общества. Они – еретики, чьи идеи живы и по сей день. И именно поэтому они стали классиками.

Ох уж эти разговоры о былом при свете лампы! Книга – это огненный цветок, предвестник новой эпохи и жизни, а классика – это рассуждение, свежий взгляд на знания и идеи прошлого. Философ-еретик Ли Чжи без колебаний выходил за рамки общепринятой трактовки учения Конфуция, чтобы раскрыть новые смыслы. Получается, вся классика – это ересь?

«Посредством образования собирать друзей, посредством друзей содействовать человечности [в себе]».

Мне нравятся эти слова Цзэн-цзы[29] из главы «Янь Хуэй» китайского философского трактата «Обсужденные речи»[30]. Ведь так и есть: знакомство с людьми через текст и книги, жизнь в окружении друзей делают меня и мои действия более прекрасными. Я счастлив сегодня, потому что мне удалось встретить товарищей, которые не только читают и создают удивительные книги, но и искренне преданы им. И, объединившись, мы сможем совершить революцию.

Когда-то я решил организовать Конференцию издателей Восточной Азии с участием представителей книжного бизнеса из Китая, Кореи, Японии, с Тайваня. За обсуждением вопросов, касающихся книгоиздания и чтения, завязывается крепкая интеллектуальная дружба. Вот уже пятнадцать лет подряд.

Книги способны преодолевать границы и выходить за территориальные рамки. Собственно, книги для этого и нужны. Поэтому мы стремимся расширить издательское и читательское сообщество в Восточной Азии, внимательно изучая книжную культуру по обе стороны от границ различных стран Восточной Азии.

Именно благодаря мудрости и критическому мышлению этих издателей я учредил книжную премию Пхачжу, которая вручается в рамках фестиваля «Пхачжу буксори» в городе Пхачжу при поддержке издательства «Пхачжу паблишинг». А стать членом координационного комитета премии и выступить в качестве судьи я пригласил не кого иного, как Лю Сули – настоящего человека книги.

В 2019 году книжная премия Пхачжу проводится уже в восьмой раз и представляет собой программу поддержки издателей и авторов Восточной Азии. Именно благодаря этому мероприятию я сумел еще на один шаг приблизиться к необыкновенному миру Лю Сули. В книжном лесу «Вань шэн» можно услышать великолепные голоса разных произведений, и здесь я начинаю чувствовать все больше уверенности в том, что могу серьезно говорить об особенном мире книг, книжных магазинов и философии книготорговцев.

Ныне живущий китайский поэт Си Чуань (род. 1963) говорит: «Название книжного магазина „Вань шэн“, должно быть, символизирует множество хороших книг и множество писателей[31]. Имена авторов на книгах в „Вань шэне“ для меня сродни именам святых. И я хочу стать первым читателем произведений, написанных ими».

Так может сказать только Си Чуань.

Магазин «Вань шэн», расположенный на улице Чэнфу в Пекине, неподалеку от Пекинского университета и Университета Цинхуа, превратился в центр притяжения для китайских интеллектуалов. Книги на его полках и объем их продаж – это флюгер китайского академического общества. Не только исследователи и ученые, но и работники магазинов академической книги заглядывают в «Вань шэн»