Пасха под Гудермесом. Боевые действия в Чечне и Дагестане - Виталий Николаевич Носков

Собровцам из Москвы и Московской области, из Краснодара, Ставрополя, Волгограда, Дагестана, отряду спецназа «Витязь», группе бойцов 8-го отряда и спецгруппе «Ягуар», которым предстояло первыми идти на штурм, конечно же, были необходимы самые точные данные аэрофотосъемки, скрупулезные отчеты разведки – таковых в наличии было немного.

Очередная полуголодная при дефиците питьевой воды ночь, тяжелые раздумья о будущем людей, имеющих армейский опыт войны… Пройдя все «горячие точки», выйдя из них невредимым, Андрей Владимирович, теперь можно со всей определенностью сказать, чувствовал, что рискует не возвратиться домой. И говорил близкому другу Михаилу: «Не может быть, чтобы все у меня продолжалось так же гладко, как раньше…» В Грозном, в бою, он сменил место, откуда вел огонь, и занявший его боевую позицию человек был сразу убит. Потом еще раз ушел от смерти, снова удачно переместившись, и туда, где он только что находился, ударила автоматная очередь. Только в прошлом, 1995 году, у него было четыре командировки в Чечню, пятая – в Буденновск.

А до этого довелось побывать в Осетии, где ходил по горам за бандами, всюду будучи первым. «Стой! Я сам!» – чаще всего слышали от него подчиненные. Ведь Крестьянинов был очень подготовленным офицером-спецназовцем, «краповым беретом», знал и умел то, что не могли другие. Перед тем как в 1992 году перейти в Главное управление по организованной преступности, занимал должность командира учебного батальона дивизии Дзержинского. Специалист, отличник и в ГУОПе стал наставником. На первых трехмесячных курсах подготовки СОБРов России именно он преподавал специальные дисциплины: освобождение заложников, высотную подготовку.

Подполковник был научен беречь людей. Это высший закон для спецназовца. И еще одно непреложное правило: не оставлять тела погибших врагам. Когда в Грозном возле нефтяного института полегли ярославцы-собровцы, именно Андрей Владимирович под ураганным огнем, словно заговоренный от смерти, вытащил тела убитых к своим, не отдал на поругание. Потом на его руках умирал проводник, родом из Грозного, Александр Карагодин, которому многие бойцы были обязаны жизнью. Он просил об одном: вывезти из Грозного его родителей. И Андрей выполнил последнюю волю боевого товарища.

Утром 14 января 1996 года колонна автобусов еще затемно двинулась к месту, назначенному для атаки. Ехали сосредоточенно, молча. Осталось позади чеченское село, настороженно молчавшее. Вот колонна заходит в село Советское, и в памяти остается смятенно держащая руки у лица пожилая аварка.

Быстро светает. В этой выдвигающейся на штурм колонне и я, обозреватель «Щита и меча», волонтер СОБРа, потому что замкомандира отряда знает меня еще по апрельской командировке в Чечню. Разрешил быть с бойцами генерал-майор А. Карташов, командир сводного формирования СОБРа, но в резервной группе, в обязанностях которой подвоз боеприпасов, эвакуация раненых с «передовой». И мне до сих пор не верится, что элитным силам по борьбе с организованной преступностью предстоит атаковать укрепленный населенный пункт в пехотном строю.

Четким, пружинистым шагом, отлично экипированные, мимо нас проходят специалисты из московской и краснодарской «Альфы», из «Веги». Впереди всех на нескольких БТРах на исходный рубеж выдвигается «Витязь».

Потом мы, резерв из бойцов 4-го отделения, пешим порядком тащим боеприпасы, немного продовольствия и ящик с медикаментами. Скоро нас берет к себе на броню БМП-2. Все готовы к атаке: по широкому вспаханному полю – это на левом фланге, по редкому камышу – на правом. Берем с собой легкие пожарные лестницы: по ним предстоит пройти два арыка (на самом деле их будет четыре) опасной ширины, глубины.

С брони хорошо видны зарывающиеся в землю немногочисленные мотострелки. Торчат стволы противотанковых пушек, которых тоже немного. На левом фланге всего две БМП-2. Еще две потом передадут резерву для эвакуации раненых из передовых порядков. В небе барражирует пара вертолетов. Я вижу, как боец ловит разбуженную топотом ног полевую мышь и под общий смех отпускает ее. И она как-то вяло скрывается среди влажных комков земли.

Когда напряжение достигает высшей точки, поступает сообщение, что радуевцы выставили вокруг села милиционеров-заложников. Поэтому дан «отбой». И все возвращаются в свои автобусы.

С наступлением темноты становится просто нестерпимо холодно. Костры развести практически нечем. Потом в дело идут патронные ящики и камыш.

В эту ночь с 14 на 15 января Крестьянинова мучили боли в желудке. Никаких других таблеток, кроме угольных, у него под рукой не было. Деликатный человек, никого не беспокоя, он молча переносил боль. Об этом знал только самый близкий друг Михаил, офицер родного 4-го отделения, в котором начиналась в СОБРе служба самого Андрея Владимировича. Именно это отделение он оставил в резерве, сказав: «Если с нами что-то случится, то я, ребята, верю: именно вы поможете нашим семьям. Ведь сколько пройдено вместе!»

Но вот новый приказ о выдвижении на исходную. Ранним утром 15 января…

Глядя на тех, кто «упаковывался» перед штурмом, я запомнил легкую стремительность Крестьянинова, вопреки, как потом узнал, его усталости и болезни… Михаил рассказывал мне: «Я ему говорю: Андрюха, что-то мне не по себе… Ты меня оставил в резерве, а можно мне пойти с вами?» – «Нет, – ответил командир, – без броника я тебя с собой не возьму». (После недавно перенесенной травмы Михаил не мог работать в тяжелом бронежилете.) «Я, – рассказывал он, – поднял разгрузку Андрея и чуть не упал. Вот сколько боеприпасов он нес на себе. Я ему говорю: вынь хотя бы нижние пластины, тебя патроны хорошо защитят. Пуля их не пробьет». Он задумался и говорит: «Нет… А если что, ты моей семье помогай». Потом, уже взяв автомат, добавил: «Ну, ладно, я не буду с тобой прощаться». И с этими словами ушел».

Артподготовка и огневой удар вертолетов начались ровно в 9 утра. Выведенные на исходную бойцы ожидали, что поддержка такими огневыми средствами даст хороший результат. Но огонь противотанковых пушек 85-го калибра и четырех вертолетов, бивших по квадратам (их авианаводчик, к сожалению, был не впереди готовых к атаке людей, а на передовом КП), не принес ожидаемого…

И когда в эфире прозвучала кодовая фраза «Пурга-555», означающая начало штурма, наступавших встретил просто шквал огня из ДШК, ПК, гранатометов. По всей линии дудаевской обороны интенсивно заработали снайперы. За те дополнительные сутки с 14 на 15 января, когда был отменен намеченный штурм, боевики сумели доукрыться: отрыть новые окопы и ходы сообщения. И когда на левом фланге стали рваться снаряды, ушли от удара, переместившись в чистое поле. А потом вернулись на свои боевые места и встретили атакующих кинжальным огнем.

На правом же фланге наступали бойцы «Витязя», по левую руку от них шел Крестьянинов со своим отрядом, еще левее – областной СОБР, вот и весь правый фланг. Подполковник вышел на свой рубеж, когда в боевых порядках чеченцев еще рвались снаряды мотопехотной армейской бригады. Удар