Российский колокол №3-4 2020 - Коллектив авторов

лет боцман Пантелей Хабаров – моряк, обветренный как скалы, – сошел на пирс поселка Ольга. На кнехте сидела семнадцатилетняя девушка неземной красоты. Она ждала именно его. Такой, по рассказу Пантелея, была их встреча с Ольгой – будущей женой. В то время переселенцы с Украины прибывали в Приморский край морем, через Одессу. Обычно пароход швартовался у пирса поселка Ольга на берегу бухты Ольга, залива Святой Ольги Японского моря. Прибывшие крестьяне обустраивали свои деревни в долине реки Святая Ольга. В одной из таких деревень жила многодетная семья, где старшую дочь звали Ольга. Сватовство было недолгим. Взрослый самостоятельный моряк сразу понравился практичным и глубоко верующим родителям невесты. На следующий день по просьбе Ольги они поехали в беседку-часовенку, расположенную на скале семидесятиметрового мыса Бринера. Здесь влюбленные поклялись быть верными друг другу до конца своих дней.

– Это такой приморский обычай? – поинтересовалась Адель.

– Нет, не приморский. Это лишь каприз ольгинских девушек. Есть такая легенда, связанная со скалой, – растягивая слова, сказал Борис. – Якобы дочь Бринера бросилась с этой скалы после того, как отец запретил ей выйти замуж за своего любимого – бедного пастуха. Упав в волны, девушка превратилась в розовую чайку. Несчастный отец в память о дочери установил на скале часовенку. Выдумка, конечно, но безотказно работает среди сентиментальных барышень.

– Вот и не выдумка, а красивая любовь, – вмешалась Галина.

– Ладно, не буду спорить, согласен и с бедным пастухом, и с розовой чайкой. Итак, через неделю после знакомства Ольга и Пантелеймон, стоя на коленях перед ее родителями, получили благословение и сыграли скромную свадьбу. На следующее утро Пантелей усадил в пролетку свою жену с узелком в руках, и молодожены отправились на знакомый пирс, где их ждал пароход, уходящий во Владивосток. – На этом месте Борис сделал остановку, чтобы выпить чаю и о чем-то поразмышлять. – Наш старик – фигура драматичная с колючей судьбой и по характеру не особенно разговорчив. Однако всякий раз, когда он вспоминал свою покойную жену, он чудесным образом преображался. Он говорил нам с Галиной, что, когда впервые увидел Ольгу, глазам своим не поверил, как она была хороша, вся прямо светилась изнутри. Видимо, это правда, что украинки самые красивые женщины в мире.

– Борис, откуда ты знаешь? – улыбнулась Галина, не отвлекаясь от стряпни.

– Из книг и рассказов очевидцев, милая моя, – поддержал настроение жены Борис и продолжил: – Во Владивостоке у старика была собственная квартира на Чуркине. Этот район города хотя и криминальный, зато из окна его квартиры имелся роскошный вид на бухту Золотой Рог. Кроме того, здесь находился Владивостокский морской рыбный порт, откуда уходили суда Юлия Бринера на Камчатский промысел. Старик считал, что жить рядом с портом очень удобно. Через год у Хабаровых родилась дочь Марфа. Для Пантелея семья – главный смысл его жизни, и он хотел, чтобы у его девочек было все, что они пожелают. Заработок моряка напрямую зависит от того, сколько времени он проводит в море, поэтому Хабаров чаще был в море, чем дома. Рыбацкие рейсы длинные, иногда по полгода. Однажды, вернувшись с путины, он узнал, что месяц назад, находясь на блошином рынке Луговой площади, что недалеко от их дома, погибла Ольга от случайной пули пьяного матроса, затеявшего драку с бичами. Его жену похоронили сердобольные прихожане местной церкви за собственный счет в складчину, а трехлетняя Марфа уже целый месяц живет у чужих людей. Это был первый удар судьбы, который перенес Пантелей Григорьевич. На сороковой день после гибели Оли Пантелей накрыл стол для всех, кто помогал хоронить его жену и приютил дочь. Накануне он впервые в жизни посетил церковь. Поставил свечку. Священники говорят, что молитвы на сороковые сутки за упокой души умершей помогут Господу Богу определить ее место в загробном мире. Пантелеймон считал, что у Бога не должно быть сомнений в отношении ангела-Ольги – где еще он найдет такую же чистую и невинную душу, как у нее. Пантелей стоял перед образами и думал, что именно он повинен в безвременном уходе его любимой женщины, но он не мог правильно сформулировать свою вину и потому, глядя Богу в глаза, спросил: «За что ты меня наказал, отняв самое дорогое, что у меня есть? Что я сделал не так? Какой урок ты мне преподнес?» Но Господь Бог молчал, оставляя за ним самим поиск ответа. В эту минуту Пантелею показалось, что они не нужны друг другу. Он повернулся к церкви спиной и ушел не оглядываясь. Он никогда больше не переступал порог церкви. Продав квартиру и все свое имущество, Пантелеймон навсегда попрощался с морем и Владивостоком, отнявшими у него Ольгу – его драгоценность и большую часть его самого. Деревня Кангауз для Хабарова была случайным выбором. Здесь он купил небольшой домик с участком за околицей деревни, сделал пристройку, вдвое увеличив жилую площадь, и срубил роскошную баньку. Через пару лет на окраине Кангауза появились мы с Галиной и стали Пилату добрыми соседями. Галина посвящала Марфу в женские таинства ведения домашнего хозяйства, а Понтий научил меня всякий раз возвращаться с охоты с добычей. Незаметно для Понтия росла его дочь – внешне точная копия своей матери и объект его особой заботы. Когда Марфе исполнилось семнадцать, Понтий неожиданно для себя понял, что девушке, кроме хорошего домашнего воспитания и сельской школы, еще нужно классическое образование. Кроме того, помимо родного отца, еще нужен жених, а в нашей малочисленной деревне таких попросту нет. Он решил поехать с Марфой во Владивосток за тем и другим. Она поступила в Морской университет имени адмирала Невельского. Марфа желала учиться мужской профессии морского механика. Все было хорошо до тех пор, пока она не попала на практику на ремзавод, где начальником цеха был армянин. Нельзя сказать, что он подлец, но ей семнадцать, а ему почти тридцать, кроме того, он был женат. Короче говоря, случилась нежданная обоюдная любовь. Скоро Марфа и этот парень мирно расстались.

– Вот и не так, – перебила Бориса Галина. – Когда этот армянин узнал, что Марфуша беременная, он уволился с работы, собрал свои манатки и вместе с семьей срочно уехал в свою Армению. Вот какой подлец оказался, басурман проклятый. Все эти армяне одним миром мазаны, словом, нехристь!

– Это несправедливо, – деликатно возразила Адель. – Армяне – христиане, они еще в 301 году провозгласили христианство государственной и единственной религией Армении. Это произошло раньше католического Рима и православной Византии. Армяне одними из первых начали проповедовать христианство среди других народов мира. При этом, как и другие