Этруски - Жан-Ноэль Робер

не существовало непреодолимой пропасти между аристократами и простолюдинами. Конечно, все не могут быть ни благородными, ни богатыми, по-видимому, в Этрурии, как и в Риме, должно было развиться структурное соотношение хозяин-клиент, которое позволяло свободным и вполне средним людям быть признанными внутри общества и иметь там права к удовольствию самой же аристократии, для которой они были если не слугами, то, по крайней мере, помощниками. Можно сказать, что аристократы держали их, так сказать, для своей выгоды.

Другой признак расширения аристократии — это ее открытие во внешний мир, прием, который она устраивала иностранцам. Демарат, прибывший из Коринфа, является символическим примером. Его сын получил отчество Tarχna (Тарквинийский, человек из Тарквиний), иначе говоря, он стал Тарквинием, будущим царем Рима. Он женился на Танакиль, о которой известно, что она происходила из аристократической семьи, что доказывается, помимо прочего, ее образованностью и владением наукой трактовки религиозных символов. Латиняне и италийцы также стали прибывать в Этрурию. Мы можем увидеть Хустилейю (Хостилию) в Вульчи или Калатура Фарена (Калатор Фабий) в Цере. Правила гостеприимства и браки облегчали подобную интеграцию.

Последний пример эволюции аристократии и ее адаптации к новым экономическим условиям дает нам живопись гробниц в Тарквиниях, датируемая между 530 и 470 гг. до н. э. (согласно анализу Ф. Масса-Пэро). Гробница Быков намекает на путешествие Ахилла, гробница Львиц — на вакхический культ, гробница Охоты и Рыбной Ловли — на Афродиту. И везде проявляется глубина проникновения греческой культуры в Этрурию.

Картины следующего периода иллюстрируют новый этап в этой эволюции аристократии. Не отрицая греческого влияния, они демонстрируют возросшее значение образования, семьи, города. В этот период этрусская элита выглядит более закрытой, менее повернутой к внешнему миру, более соответствующей тому строгому стилю, который был характерен для ваз, очень распространенных в V веке до н. э.

Это изменение менталитета объясняется, главным образом, неудачами этрусков (например, под Кумами в 474 году до н. э.) и их постепенным отходом к своим естественным первоначальным границам. С развитием дальней торговли и открытием мира крупные землевладельцы начали испытывать затруднения в производстве, увидели утрату интереса к сельскому образу жизни и это не могло не задевать их. После поражений этрусков от внешних сил старая земельная аристократия снова подняла голову. Приток населения в города изменил соотношение сил между городом и деревней, что дошло даже до возникновения затруднений со снабжением. Крупные землевладельцы начали перераспределять принадлежащие им земли между своими клиентами. Картина общественной жизни изменилась так же, как и соотношение между чернью и клиентами, ставшими новыми землевладельцами. Можно говорить, что в этот период в этрусском обществе наметилось некоторое возвращении к старым ценностям, одновременно с восстановлением внутреннего порядка.

В IV веке до н. э. начался процесс романизации Этрурии. Аристократическое общество, кажется, вновь закрылось внутри себя. Несколько влиятельных семей подмяли под себя магистратуры, создав олигархические республики, которые установились во всех городах. Аристократы оставались очень богатыми и еще более подняли свой уровень жизни, который дошел до степени высшей изысканности, вполне оправдывающей обвинение в изнеженности. Браки между богатыми семьями позволяли еще больше концентрировать богатство внутри нескольких правящих кланов. А это повлекло за собой соперничество, недовольство населения и мятежи, что позволило Риму, призванному на помощь этими аристократами, восстановить спокойствие и полностью ассимилировать своих некогда знаменитых соседей.

Рабы

Помимо живописи в гробницах, до нас дошли тексты, которые указывают на наличие в этрусском обществе домашних рабов. Наличие рабства у этрусков сейчас считается бесспорным, однако единства в оценке его характера нет. На этрусских фресках эти самые низшие по положению слуги изображались вполне прилично: речь идет, главным образом, о слугах на похоронных мероприятиях, о голых молодых виночерпиях, наполняющих кубки, о приветливых служанках, одетых в светлые туники, о поварах, голых или носящих простую набедренную повязку (например, в гробнице в Орвьето или в гробнице Леопардов). Другие — порой роскошно одетые — являлись музыкантами, танцорами, атлетами или акробатами. Рабами являлись также молодые люди, присутствовавшие на играх, некоторые из которых были больше заняты тем, чтобы доставлять частные удовольствия, чем следить за бегунами на дорожках. Весь этот мир предстает перед нашими глазами, как всегда в этрусской живописи, в таком виде, будто он и не страдает вовсе от своего рабского положения. Тот факт, что рабы изображены на фресках гробниц, позволяет даже думать, что хозяева относились к ним с уважением, словно желали видеть их в той же функции в своей загробной жизни.

Разница в выполняемых обязанностях и одежде позволяет предположить, что у рабов существовала некая иерархия. Надо также заметить, что имел место длинный список работников, которые не удостаивались чести быть изображенными и, возможно, не получали даже милостивого взгляда: это крестьяне, пастухи, служанки для самых непрестижных работ, «девушки для мытья посуды» (так их называет Жироду) или, что еще хуже, рабы в цепях, которые трудились в шахтах. Жестокость обращения с ними[31] была причиной мятежей, которые неоднократно потрясали Этрурию, особенно в 196 году до н. э.

Мы точно не знаем, каким словом этруски обозначали раба. Возможно, это было слово «leθe». До нас практически не дошли имена рабов. Из того, что известно, можно назвать имена Аплуни (Аполлониус), Атале (Атгале), Эвантра (Эвандре), Тама (Дамас) и др. Иногда упоминалось лишь их происхождение: из Греции, из Азии, из Египта… Другие являлись карфагенянами, галлами, испанцами, сардами. Были среди них и бывшие свободные люди, обращенные в рабство за долги, как это происходило и в Риме. Действительно, войны с другими государствами, шедшие с III века до н. э., позволили возвратить в Рим такое значительное количество рабов, что Тиберий Гракх в 137 году до н. э. уже отмечал отсутствие свободных людей на обработке этрусских земель. Пунические войны дали более 50 000 пар рук, и среди этих пленных жителей Карфагена просто обязаны были находиться люди, опытные в сельскохозяйственных работах. В первой половине II века до н. э. греко-восточные войны, которые вел Рим, позволили доставить в Италию примерно 250 000 рабов. Этрурия получила свою долю. Но она уже была римской.

Жизнь самых отверженных была самой тягостной. Их единственной надеждой на будущее был переход в разряд вольноотпущенников, которые обозначались словом «lautni».

Вольноотпущенные

Общепризнанно, что термин «lautn» в этрусском языке обозначает семью. Слово «лаутни» (lautni), которое ясно указывает на категорию слуг, было переведено латинским термином «familiaris», что обозначает члена семьи (familia). В Риме термин «familia» имел расширенное толкование: он объединял всех обитателей того или иного жилища, в том числе и рабов. Но ясно, что так называемые «lautni» не были равны «leθe», безвестным и обычно