Этруски - Жан-Ноэль Робер

Мы знаем титулы некоторых магистратов, хотя невозможно точно сказать, какими были функции, которые они выполняли. Также невозможно сказать, существовал ли, как в Риме, «cursus honorum»[28], способствовавший карьере политических деятелей. Мы понимаем только, что каждая магистратура управлялась одним человеком, хотя и невозможно уточнить число людей, связанных с этим. Наиболее часто упоминающимся и, возможно, наиважнейшим был титул «зилат» (zilaθ), что соответствовало титулу «praetor»[29] в Риме, в эпоху верховной магистратуры, еще до эпохи консульства. Особенно известен титул «зилат мехл раснал» (zilaθ meχl rasnal), который соответствовал титулу «претора/царя» (praetor/rex Etruriae), избираемого на всеобщем собрании в святилище бога Вольтумны и символизировавшего союз двенадцати главных народов Этрурии. Этот титул часто дополнялся другими гражданскими или религиозными функциями, как если бы «зилат» отвечал за контроль над работой других магистратов. Был также «zilaθ eterav» для «etera», «zilaθ marunuχva», то есть «zilaθ» для «maru», то есть для других магистратов, называвшихся «maru», или «zilaθ purθne», который был, по-видимому, самым важным из «zilaθ». Действительно, одна эпитафия в Вульчи, изображающая карьеру некоего Арнта Тута, говорит, что он был семь раз «зилатом» и лишь один раз «зилатом пуртне», как если бы речь шла о высшем отличии. Значимость титула не зависела от возраста; одна надпись в Тарквиниях рассказывает о «зилате», умершем в двадцать пять лет. Другая сообщает нам о человеке, умершем в шестьдесят три года: он был «marunuχ paχanati» (жрец Бахуса), «zilc θufi» («zilaθ» в первый раз), «marunuχ cepen» (общественная священническая нагрузка), «zilaθ meχl rasnas» («praetor Etruriae» или «praetor rei publicae», в зависимости от интерпретации).

Другая важная функция, возможно, высшая, так как она ассоциировалась с «зилатом», называлась «пурт» (purθ), что некоторые сравнивали с римским понятием диктатор. «Macstreve» — еще один термин, обозначающий должность; по-видимому, он идентичен латинскому «магистр» (magister). Идет ли здесь речь о начальнике кавалерии (magister equitum), который в Риме всегда назначался в помощь диктатору? Отметим, что это название близко к имени героя Мастарны (Сервия Туллия), который был помощником Вибенны. Может быть, в действительности его имя указывало на его функцию? Мы этого не знаем.

Титул «мару» (maru, marunu, marunuχ), часто ассоциирующийся с «cepen» (жрец), имеет, похоже, религиозный характер. Так, например, встречается «мару Бахуса» («paχatnias maru» и «marunuχx pacanati»). Речь могла идти о магистратуре, эквивалентной муниципалитету. Один предок Виргилия, который занимал этот пост, оставил об этом память своим потомкам в своем прозвище: Публий Виргилий Марон. Другие названия магистратур, например, «камти» (camθi), остаются для нас абсолютно непонятными.

Пышность, связанная с исполнением всех этих функций, была столь же велика, как и та, что сопровождала царей. Магистраты перемещались в кортежах, пешком или на колесницах, запряженных двумя или четырьмя лошадьми, одетые в туники и специфического вида тоги, расшитые золотом. Рисунки на саркофагах и гробницах показывают их нам в сопровождении многочисленных слуг, несущих предметы, необходимые им для выполнения их задач, в том числе курульное кресло. Они всегда имели в руках некие палки, которым, похоже, этруски придавали большую значимость. Каждый предмет мог иметь свое особое значение и позволял, вероятно, идентифицировать ранг чиновника. Кортеж всегда сопровождался музыкантами.

Можно не сомневаться, что подобная пышность поднимала престиж магистрата и доказывает, что этруски окружали своих высокопоставленных лиц самой глубокой почтительностью. Позже римляне унаследуют это у этрусков.

Аристократы

В древние времена этрусское общество почти не имело среднего класса. Жак Эргон и многие другие этрускологи хорошо определяют это: общество разделялось на две очень различные категории, где одни были хозяевами, а другие — слугами. Власть находилась в руках глав богатых аристократических семей, стремившихся захватить монополию во всех отраслях общественной жизни. Олигархи, таким образом, были хозяевами в сфере политики, экономики и религии. Семья, в широком смысле этого слова, объединяла всех тех, кто признавал для себя одних и тех же предков, и образовывала экономический фундамент власти. Ее глава вел себя, как феодальный сеньор, к которому его клиенты-вассалы приходили, чтобы отчитаться и оплатить подати. Эти сеньоры (большие начальники) подчеркивали свою принадлежность к правящей элите строительством огромных могильных курганов (tumuli), которые представляли собой нечто вроде «заупокойных храмов», построенных во славу членов семьи.

Этрусский аристократ

По крайней мере, так обстояло дело до VII века до н. э., даже в начале VI века до н. э., то есть во время образования крупных городов и до того, как исчезли маленькие сельские центры, вытесненные новой городской силой. Это произошло потому, что сельские сеньоры были чужды миру торговли, который начал развиваться в VI веке до н. э. и сыграл большую роль в экономическом подъеме городских аристократических семей. Импорт товаров, движение иностранных ремесленников, создание мастерских, производство и распространение местной продукции вскоре глубоко изменили жизнь аристократов и привело к новой общественной организации города.

Этот экономический подъем, основанный на развитии торговли и притоке населения из деревни в город, имел в качестве последствия эволюцию общества в глубину. Аристократия также изменилась, структурировалась, приспособилась к тому, чтобы сохранять свое первенство, но, главным образом, она расширилась. Некоторые историки пытаются увидеть в этом образование нового социального класса, менее благородного по происхождению, но обогатившегося за счет торговли и возвышенного богатством до высших сфер власти. Без сомнения, речь идет только о новом лице господствующей аристократии, эволюция которой стала проявляться в адаптации к новым экономическим условиям.

В числе признаков этого давайте остановимся вначале на эволюции ономастики[30], хорошо выявленной работами Х. Рикса. Поначалу этрусские надписи содержали только фамилию. Начиная с середины VII века до н. э., можно констатировать появление имени, за которым следовало отчество (gentilice). В эту эпоху имена были очень многочисленны и иногда имели италийское происхождение. Отчества образовывались от имени или от названия местности (иногда от имени того или иного божества). Затем очень быстро появилась основа от имени отца, чтобы этим обозначать потомство. Надо подчеркнуть также, что приобретение отчества в южных городах совпало с принятием на вооружение тактики боя в фаланге. В конце V века до н. э. и, главным образом, в IV веке до н. э. можно отметить новую эволюцию: число имен стало сокращаться, что усилило роль отчества. Кроме того, в надписях стали появляться новые имена, что подтверждает расширение общества и системы отчеств среди всех свободных людей. Прозвище (согласно римской системе: имя, фамилия, прозвище), поначалу неизвестное, стало появляться и распространяться главным образом на севере Этрурии.

Этрусская ономастика наглядно показывает, что