Детство в режиме онлайн - Екатерина Вадимовна Мурашова

– Ни в чем, – признал Боря после долгих раздумий, во время которых он несколько раз вскидывал голову, чтобы что-то сказать, но сам же себя и обрывал. – А как правильно?

– В мире и в людях есть все – и прекрасное, и ужасное, и подлое, и возвышенное, и скучное, и веселое. Если ты все это видишь, и выбираешь, и стоишь на своем, ты сам формируешь мир вокруг себя – к тебе подтягивается именно то, что созвучно твоему выбору. Помнишь, как это произошло с Димом из моей книжки?

– Помню. Вы думаете, я так смогу?

– Конечно, сможешь. Ты, по всей видимости, очень силен, если все эти годы умудрялся как-то противостоять общесемейной позиции и сам не уверился в том, что мир именно таков, как тебе рассказывают.

– Мне всегда казалось, что если я уверюсь, то сразу умру.

– В каком-то смысле это так и есть, – подумав, согласилась я.

* * *

– Что он вам сказал? Жаловался, что лишаем телефона, да? Нам нужно на что-то обратить внимание? Какие-то отдельные гимназические предметы? Может быть, что-то о профориентации? Понимаете, он до сих пор категорически отказывается отвечать на вопрос, кем он собирается стать, – сказала мать Бори, зайдя ко мне в кабинет.

– Обратите внимание на предметы естественно-научного цикла – биология, география, – сказала я. – И на тонкую моторику. Боре очень показаны занятия оригами. Они способствуют выработке концентрации внимания. Профориентация целесообразна в начале десятого класса. Рекомендую большой тест и собеседование на молодежной бирже труда.

– Большое вам спасибо! – с чувством сказала женщина. – Вот сразу видно – специалист! Четко и конкретно. Без лишнего бла-бла-бла.

* * *

– Как признаваться в любви? – спросил Боря. – Я тебя люблю. Ок. Но что я могу предложить? За что взять ответственность? Мне уже почти шестнадцать, но мы же не можем сейчас пожениться, жить вместе. Она увлекается аниме, мы собираемся вместе поступать в педагогический, но на разные факультеты. Помните, как я хотел играть в футбол с приемными больными детьми? Во мне вот что-то такое так и осталось. Я уже был помощником вожатого в лагере. Она говорит, что ей это во мне ужасно нравится.

– Где вы познакомились? В лагере?

– Нет, в кружке оригами. Мы встречаемся один год и восемь месяцев. Она говорит, что мы друзья, но я…

Потом мы очень долго все это обсуждали. Это было очень трогательно и красиво, я даже позавидовала немного, честное слово.

А вам оно зачем?

Недавно пришли мама с дочкой. Очень симпатичные, блондинистые, большеглазые (все тогда еще носили маски, а под ними больше-то ничего толком и не разглядишь), явно похожие между собой. Девочка тринадцати лет больше молчит, а у мамы полный набор стандартных запросов современного российского интеллигентного родителя, соответствующим образом сформулированных.

Раньше (ну, допустим, четверть века назад и дальше вглубь) это формулировалось так:

– Доктор, вот как нам его заставить, чтобы сам уроки делал и учился как следует и мне не приходилось все время орать, ну и чтобы по дому матери помогал без постоянных одергиваний и повторений по сто раз? Да, и чтобы вообще родителей слушал и уважал – мы ж взрослые и лучше знаем, а он – чего он вообще пока в жизни понимает? Вот меня с братом отец порол за двойки как сидорову козу, а мы и пикнуть против него не смели. Я и жена, мы современные люди и против этого, и мы сына никогда не били, и он, – подумайте только! – теперь на родителей огрызаться пытается!

Сейчас, в эпоху толерантности и политкорректности, это же самое при визите к психологу формулируется следующим образом:

– Вы знаете, Екатерина Вадимовна, мне очень хотелось бы установить с моим ребенком доверительные отношения и способствовать его эффективной самореализации, которая – вы же понимаете! – невозможна без получения хорошего образования. Но как мне правильно донести до нее и развить соответствующую мотивацию? Вы знаете, у меня с моей матерью были очень сложные отношения, и поэтому мне всегда хотелось, чтобы мы с дочерью стали друзьями, чтобы не было насилия и она сама понимала, и мне казалось, что я со своей стороны делала все возможное, и читала соответствующие книги, и ваши в том числе… но в последнее время между нами очевидно нарастает непонимание…

Ну вот, значит, вчера у нас второй вариант в его обычной форме, девочка, как уже упоминалось, в основном молчит, а матери я все время задаю один и тот же вопрос: сформулируйте, чего и как вы бы хотели? – и мы с ней с той или иной степенью конструктивности обсуждаем разные аспекты их семейной рутины и даже какие-то профориентационные вещи.

Поговорили об «установлении доверительных отношений» и прочем, вроде даже к чему-то конкретному пришли. Ок. Но в конце мне кажется правильным все-таки и к девочке обратиться, и я обращаюсь:

– Может, ты хотела бы еще о чем-то поговорить? Есть ли у тебя какие-нибудь вопросы? То, что мы с мамой не обсудили еще?

И вдруг девочка едва слышным голосочком выдает:

– А вот про мою учебу… Мама не сказала…

Я сначала почти опешила. То, что они все ненавидят – ах, он мог бы лучше учиться, я знаю, и учителя говорят, но совершенно не старается, и не хочет напрягаться, и гаджеты, и я ему сто раз говорила, если ты не будешь сейчас, то потом… – она хочет, чтобы мать сейчас все это актуализировала?! Ей это зачем?

Помолчала полминуты, прокрутила в голове весь наш только что состоявшийся разговор и – вдруг поняла!

Девочка-то, оказывается, очень умна, тонка и наблюдательна! И, несмотря на свою стеснительность, решилась обратить наше внимание на свое понимание явного лицемерия беседы двух взрослых, произошедшей в ее присутствии.

Ведь вот это вот – совсем в материных запросах не прозвучавшее – и составляет бо́льшую (и худшую!) часть их повседневных коммуникаций.

– Ты уроки сделала? Ты понимаешь, что нужно учиться? Если бы ты сейчас вот села и все сделала, то потом могла бы быть свободной и делать что хочешь. Ты понимаешь, что от этого зависит твое будущее? Почему ты не подошла к Марье Петровне и не договорилась исправить? А кто должен за тебя следить, что тебе задали? Ты понимаешь, что для того, чтобы хоть куда-то поступить, нужен приличный аттестат?

И так изо дня в день,