Дом моей матери. Шокирующая история идеальной семьи - Шари Франке

Но на этом история не закончилась. В августе 2018 года Чед едва не сорвал наши грандиозные семейные каникулы-коллаборацию – тщательно спланированную поездку в парк «Юниверсал студиос», наш самый большой контракт на тот момент.

Наше расписание было составлено с точностью военной операции, и каждый эпизод съемок был распланирован до доли секунды.

Я живо помню, как мы сидели в машине, когда Руби сказала, что у нее есть план:

– Мы разведем ужасную грязь, чтобы показать, как хорошо работают Wet Ones.

Мы постарались на славу: мармеладные мишки на окнах, повсюду слайм, шоколад у всех на лицах. Все, чтобы продемонстрировать эффективность Wet Ones – средств для уборки от популярного бренда.

Все шло прекрасно. Пока не вмешался Чед.

Парк специально для нас открыли очень рано, что само по себе почти невероятно; так мы могли снять прогулку по пустой территории. Но пока Руби выполняла условия контракта, снимая заставку перед знаменитым земным шаром, Чед вел себя, по ее выражению, «как полное дерьмо», изображая гаргулью, страдающую запором, и портя ее тщательно выстроенный контент-план. Картинный семейный ролик, о котором мечтала Руби, превращался в видео-розыгрыш, поэтому она приказала Чеду сидеть в номере отеля, пока мы будем наслаждаться парком.

Чед, вечно бунтовавший, не собирался подчиняться ее запрету. Он выбрался из номера, сел в такси, каким-то образом убедил охранника пропустить его на территорию и отлично провел время.

Когда мы вернулись в отель, его в номере не было. Какое-то время мы понятия не имели, где он. Это стало для моих родителей последней каплей. В глазах Руби и Кевина Чед превратился чуть ли не в малолетнего правонарушителя, сломанного робота, и его требовалось срочно перепрограммировать.

Они уже раньше думали отправить Чеда в Военную академию Вест-Поинт и таскали по психиатрам, добиваясь диагноза – какого-нибудь официально подтвержденного ярлыка, чтобы оправдывать его хулиганство. К их разочарованию, большинство врачей говорили, что Чед – на тот момент четырнадцатилетний – слишком юн, чтобы делать заключение о патологии. Не говоря уже о том, что обычно у этих специалистов он вел себя паинькой. Чед прекрасно умел манипулировать людьми – взросление под камерой оказалось идеальным способом научиться пускать другим пыль в глаза.

Оглядываясь назад, могу сказать, что родителям, видимо, надо было просто дать Чеду время и пространство, в которых он нуждался, чтобы расти. Подростки любят кривляться – это их свойство по определению. Но нет, Руби и Кевин не могли остановиться на таком простом решении. Они удвоили усилия, решительнее, чем когда-либо, настроенные найти Чедо-заклинателя, кого-нибудь достаточно агрессивного, чтобы пробиться сквозь его защиту. Они считали своей миссией отыскать того, кто взломает его код и перепрограммирует Чеда по их усмотрению, – и так в нашей жизни появилось чудовище.

Чудовище, маскирующееся под профессионального психолога, вооруженное натянутой улыбкой и разумом, полным психологических военных тактик.

Чудовище, которое разглядело тьму у моей матери внутри и стало подпитывать и взращивать ее, пока она не перекрыла весь свет.

Чудовище по имени Джоди Хильдебрандт.

Часть 3

Колдунья

Глава 16

Змея в саду

Во время того путешествия в Орландо Руби, дойдя до предела, обратилась за советом к подруге. Та встрепенулась: «Я знаю, кто вам нужен!» – и объяснила, что посещала мастерские на коуч-программе Джоди Хильдебрандт «СоЕдинение» (ConneXions).

– Джоди умеет внушать уважение к себе, – сказала подруга. – Может, она как терапевт подойдет Чеду, с учетом его религиозности?

– Джоди Хильдебрандт, – повторила Руби, пробуя имя на языке. Оно звучало официально и важно. Женщина с таким именем наверняка может усмирить толпу буйных тинейджеров одним лишь суровым взглядом. Лицензированный консультант по психическому здоровью, Джоди пользовалась в мормонской церкви Юты репутацией чуть ли не волшебницы. Ее программа «СоЕдинение» обещала помочь с чем угодно, от порнозависимости до «искажений мышления», и основывалась на трех базовых принципах: безоговорочной честности, жесткой личной ответственности и полном смирении.

Заинтригованная идеей превратить Чеда из Денниса-мучителя[11] в ребенка с рекламного плаката церкви СПД, Руби немедленно организовала звонок по Zoom между Чедом и Джоди. Эта судьбоносная видеоконференция происходила в нашем номере отеля в Орландо, где Чед был заперт до конца поездки.

После первого созвона Джоди отчиталась перед Руби, выразив уверенность в своей способности добиться прогресса с Чедом, если мои родители согласятся на еженедельные онлайн-сессии с ней. Ах да, у нее были и другие идеи насчет его скорейшей реабилитации, включая отправку Чеда в Анасази – на программу выживания в дикой природе Аризоны для «проблемных» подростков.

Джоди описывала Анасази как преображающий опыт, после которого Чед перестанет бунтовать и превратится в послушного, духовно просветленного подростка, о котором мои родители так мечтают. Звучало это как волшебное средство, обещающее решить все мыслимые подростковые проблемы с помощью свежего воздуха и навыков выживания в дикой среде.

Неважно, что цена была заоблачная – $3945 за сорок девять дней терапии. Родители, имевшие в своем распоряжении громадные доходы от YouTube и ослепленные отчаянием, даже бровью не повели, узнав стоимость. Они слишком доверились посулам Джоди и слишком размечтались найти быстрое решение без учета того, действительно ли оно будет в интересах Чеда.

– Что угодно, – ответила Руби, стремясь скорей начать коллаборацию по «Проекту Чед» с разрекламированным гуру самопомощи.

Я почитала про Джоди в Интернете; многое в ее риторике внушало мне опасения. Даже ее фотографии были отталкивающими. Ее взгляд – острый и пронзительный. Жесткая улыбка. Оглядываясь назад, я понимаю, что меня смутила не только ее внешность. Дело было в полном отсутствии теплой, притягательной и успокаивающей ауры, которой ожидаешь от человека, якобы посвятившего жизнь помощи другим. Вместо этого в ее словах и имидже сквозило странное… самодовольство.

Позднее я глубже изучила бэкграунд Джоди, большую часть которого она открыто освещала в своих соцсетях. Вот только верить ей не всегда стоило. Она утверждала, что была шестым из семерых детей военного летчика и домохозяйки, семьи с девизом «Ты Хильдебрандт. Старайся или убирайся». По словам Джоди, ее мать потеряла ребенка, мальчика, и с тех пор эмоционально отдалилась, не проводя с ней время. Джоди говорила, что ее отец, тоже эмоционально отчужденный, научил ее тяжело трудиться и никому не доверять.

Она росла среди пустыни и с животными чувствовала себя комфортней, чем с людьми: доила коз и наслаждалась одиночеством. В детстве не узнав любви, она испытывала тревогу при виде проявлений нежности между родителями и детьми. Она открыто поделилась историей о том, как в возрасте от двух до пяти лет ее растлевал соседский пятнадцатилетний мальчик, а затем