Под мальтийским флагом - Михаил Иванович Бортников

Валера засмеялся. – Как раз наоборот! Еще полмесяца назад были огромными деньгами.

– Так почему же ты так пренебрежительно относишься к заработанным деньгам? Учёт отработанного времени ведёшь?

– Нет, зачем?

– А затем, что это деньги. Твои деньги, которые второй механик считать не обязан. Он только подписывает в конце месяца лист овертайма, который ты должен лично заполнять ежедневно. Сколько тебе положено в месяц работать, знаешь?

– Сто тридцать часов?

– Не смеши меня. Слышал звон… Сто тридцать часов овертайма – это предел, после которого ты должен требовать оплаты. У тебя по контракту пятидневная неделя с восьмичасовым рабочим днём. Все субботы, воскресенья, и праздники по списку, имеющемуся в эгрименте, – выходные. Но сто тридцать часов в месяц я тебя могу заставить работать, это предел. Понял?

– Нет, чиф, извини. Что-то сложно для меня.

– Вот именно. Это вас СССР испортил, отучил считать заработанное, приучил клянчить не заработанное. Стыдно выпрашивать овертайм, а получать то, что заработал – не стыдно. Вот смотри – в месяц у тебя примерно двадцать два будних дня. Так?

– Так.

– Допустим, эти будние дни ты работаешь по десять часов – с восьми и до ужина, и один час – вечерний обход. Пока понятно?

– Да. Получается двести двадцать часов, из них – только сорок четыре – сверхурочные, то есть – овертайм.

– Правильно. Теперь добавим четыре субботы по десять часов – ещё сорок. Всего – восемьдесят четыре. И всё. В воскресенье – отдыхаешь, только обход делаешь – шесть часов – всего девяносто. Это меньше ста тридцати, и тебе никто и ничего не заплатит.

– Ну, и зачем тогда вся эта арифметика? Если всё равно ста тридцати никогда не будет?

– Затем, что ты прошлую неделю и по двенадцать часов работал. А при проходе канала – и по шестнадцать А есть ещё и праздничные дни. И стармех тебе за отличную работу может часов двадцать приписать. Только если есть к чему приписывать. Если ты работаешь в два раза быстрее прошлого электромеханика, грех тебя не поощрить. А кроме овертайма, мне тебе добавить нечего. Экстра – джоб – это компетенция суперинтенданта. Я могу только представление написать, больше ничего. Но за перемотку мотора сотню долларов попробую для тебя пробить. И не вздумай от них отказываться.

– Чиф, не знаю, как и благодарить. Вы мне всё разложили, как по писанному. Понял до последней буквы, буду заполнять ежедневно

– Там ещё ограничения есть – в день, в неделю. Но с этим позже разберёшься. Значит, договорились. Собирай двигатель, потом уже в сборе прозвонишь, запустишь вместе с Рамоном, проверите, как крутится. Вращение не перепутай, по часовой стрелке, если сверху смотреть.

– Спасибо, Чиф. Сегодня же всё закончу, обязательно.

Глава 24

Трудовые будни

В Тихом океане «Барсу» как будто подменили. Неприятности посыпались на Валеру одна за другой, как из рога изобилия. Ещё в канале закапризничал опять вспомогательный котёл, руки до которого у него пока не дошли. Запустив агрегат с помощью перемычки и зубочистки, Валера пообещал четвёртому заняться им с утра всерьёз. Но утро выдалось – хуже некуда. При приёмке вахты у второго механика, Николай обнаружил, что масляный сепаратор работает на перелив, качая масло из циркуляционной цистерны главного двигателя в танк отходов. Одновременно то же самое подтвердил и моторист, меряющий уровень в цистернах при приёмке вахты.

Признав очевидную халатность, Дмитрий тут же перевёл стрелки на Валеру, заявив, что не сработала автоматика перелива масла в сепараторе, не сработали и датчики уровней в танке главного двигателя и грязного масла.

Спустившийся в машину стармех пристыдил второго:

– Секонд, формально ты прав, сигнализация не сработала. Но в танках она и не должна была сработать, Николай вовремя остановил перелив. До датчиков уровень просто не успел дойти. Тем не менее, мы потеряли почти две тонны масла. Ещё чуть-чуть, и ты бы услышал сигнал о низком уровне масла в главном двигателе и о переполнении танка нефтеостатков.

– А сигнализация сепаратора?

– А сигнализация сепаратора была вообще отключена, потому, что бывший электромеханик не смог её настроить, и при включённой автоматике сепаратор не пускался. Валерий даже не знал этого. Некрасиво уходить от ответственности, переводя вину на другого. Сепаратор требует тщательного контроля температуры масла, надо за ним следить.

Вечером того же дня капитан задумал устроить учебные тревоги. Но не обычные, а ознакомительные. Новые члены экипажа вышли к месту сбора с надкоечными расписаниями в руках. Начальники партий объясняли им их действия по тревогам, показывали местоположение спасательных шлюпок и плотов, пожарных гидрантов, огнетушителей, станции тушения пожара углекислотой, комплекты пожарных костюмов, изолирующие противогазы пожарных. По очереди приспустили до уровня главной палубы шлюпки, запустили их двигатели, проверили рулевое управление, аварийные припасы, наличие питьевой воды, инструментов. Подняли и закрепили шлюпки по походному.

Капитан приказал проверить аварийный дизель-генератор. Второй механик, уже знакомый с ним, побежал запускать двигатель. Дизель завёлся от аккумуляторов с пол оборота. На этом проверка и должна была закончиться, но Дмитрий решил включить его в судовую сеть, чего нельзя было делать без соответствующей подготовки. Мгновенно, на полном ходу, судно обесточилось, потеряло и ход, и управляемость, счастье, что рядом в море никого не было.

И снова, сам не понявший, что натворил, Дмитрий, развёл руками и выразительно посмотрел на Валеру: опять твоя техника подвела. Спорить было некогда, нужно было бежать в машину, включать генератор в сеть. Но там уже действовали бывшие в ЦПУ Рамон и старший механик.

Открыв главный пусковой клапан, они запустили ещё вращающийся по инерции главный двигатель, подгрузили его, и не будь весь экипаж свидетелем этого инцидента, никто бы и не заметил, что обесточивание таки имело место. При «разборе полётов» стармех открыл панель на аварийном распределительном щите и показал механикам «секретный» тумблер, предназначенный именно для проверки работы АДГ на шины судовой сети:

– Дмитрий, я тебе уже не раз говорил, не лезь без команды туда, куда не просят. Не знаешь, не трогай. Изучай инструкции, в крайнем случае, меня спроси.

До Кальяо, перуанского порта, названного портом выгрузки, оставалось всего четверо суток хода. Наполовину обновлённый экипаж активно знакомился. Этому способствовали и совместная работа, и учебные тревоги, и вечера в столовой команды и кают-компании. Любимым занятием филиппинцев было караоке. Петь они любили все. Иногда возле телевизора сидел один человек, иногда – двое. По вечерам собирались почти все, кроме вахтенных. По воскресеньям выпивали по баночке пива, а в будние дни пили кофе, чай,