Комплект книг Дианы Машковой - Георгий Гынжу

– Э-э-э-э-э, – показывала восьмимесячная Даша ручкой в сторону лестницы между этажами, собираясь туда ползти.

Мы не ставили никаких ограждений, лестница была открыта.

– Хорошо, только осторожно, – кивала я.

И Даша осваивала ступени. Сначала училась спускаться задом – попой вперед на четвереньках – потом, постепенно, доросла до прямохождения по ступеням. Первые недели мы, конечно, следили и были на расстоянии вытянутой руки, чтобы в случае чего поймать. А потом успокаивались, наблюдая за тем, как Пупсик принимает решения сама – нащупывает, соизмеряет движения, страхует себя.

– Мама, дай! – требовала полуторагодовалая Даша посуду.

И я отдавала ей тарелки, чтобы она расставила их на столе. Разобьет? Ничего страшного. Лишь бы не поранилась.

– Мама, я сама! – настаивала двухлетняя дочка, когда видела в моих руках овощечистку.

И тянулась к луку, моркови, картофелю, а потом с удовольствием все это чистила. Собственно, она и сейчас мастерски справляется с овощами с помощью все той же овощечистки. Словно заправский коренщик. И я не переживаю, что она поранится, – такого ни разу не было.

Даша по природе своей с младенчества осторожна – возможно, чувствует наше бережное отношение к себе и считывает его. Мне не приходилось тысячу раз повторять одно и то же, как когда-то Нэлле: «не лезь», «не делай», «отойди», в принципе эти слова были не нужны. Она четко понимала, что можно, чего нельзя. Просто потому, что запреты были ясными с самого начала и правила не менялись. По сути, все, что не опасно для жизни и здоровья, у нас разрешено. Только нужно спросить. Ну и есть, разумеется, несколько исключений – сладкое только после еды, мультфильм только двадцать минут, готовиться ко сну ровно в девять вечера – в душ, почистить зубы, почитать – и в десять уснуть.

Как у всякого нормального ребенка, у Даши бывают слезы, иногда даже истерики. Но я почти всегда понимаю, что за ними стоит. Слишком устала. На кого-то обиделась. Не получилось так, как она хотела. Взялась за чересчур трудное задание. Во всех этих случаях лучший вариант – сначала посочувствовать ребенку, а потом уже потихонечку, шаг за шагом, искать верные пути решения. Причем, используя «я-сообщения», как учили в Школе приемных родителей.

– Не буду я больше делать задания! – расстраивается она и с грохотом захлопывает книгу для подготовки к школе.

– Я понимаю, что это сложно. Иди ко мне, Пупсик, я тебя обниму.

Даша залезает ко мне на колени, и мы несколько минут так с ней сидим, наслаждаясь тишиной.

– У меня не получается! – жалуется она.

– Это очень обидно.

– Да! – она все еще сердится. – Там слишком трудно!

– Конечно, – говорю, – это уже непростые задания. Хочешь, вместе посмотрим?

Иногда она соглашается, и тогда мы рассуждаем, что особенно трудно и как можно поделить работу на маленькие простые части. Или вместе решаем, что тут и правда слишком сложно, нужно вернуться немного назад и сделать сначала то, что проще. А иногда она не хочет возвращаться к заданию. Тогда мы сидим еще несколько минут, а потом она сама выползает из моих объятий и идет играть. Я возвращаюсь к письменному столу, к своей работе. Проходит полчаса, и Даша приносит мне выполненное задание.

Она отдохнула, отвлеклась, а потом вернулась к книге и смогла сама все доделать. У нее получилось. Это такое счастье!

Мне по-прежнему, как и в дошкольное детство Нэллы, тяжело совмещать творчество с воспитанием маленького ребенка. Приходится довольно часто отвлекаться на какой-то очередной «пожар»: только начинаешь погружаться, только удается поймать нужную мысль, как у ребенка возникает потребность срочно чем-нибудь поделиться или случается огорчение. Но теперь к таким моментам я уже отношусь гораздо спокойнее. Наши отношения с ребенком – неоспоримый приоритет. Когда действительно нужна моя помощь, я отвлекусь и помогу. Когда вопрос может подождать, говорю Даше об этом прямо.

Облегчает ситуацию и то, что я теперь открыто говорю с детьми о своем предназначении. Даже если мое призвание не содержит семью, не приносит существенного дохода, я всей душой люблю то, что делаю. Уважаю свой труд. И понимаю, насколько он важен. В конце концов, не все в этом мире можно измерить чем-то материальным.

Постепенно мы с Дашей стараемся выстраивать общее расписание. Дочка уже начала понимать, что после завтрака и до обеда, если нет какой-то острой необходимости, маму беспокоить не стоит. Лучше поиграть и сделать задания в своей книге. А вот после обеда мы вместе проверим, что она сделала без меня, поболтаем о чем-то, чуть-чуть отдохнем.

С Дашей всегда – с ее первых слов – было интересно поговорить. Она многое подмечает, охотно рассуждает о жизни. И еще растет очень сентиментальной: как я, как Нэлла. Наверное, это все же наследственность.

Ребенок осваивает мир через своего взрослого. Повторюсь – для гармоничного развития важно, чтобы мама была вовлечена первые годы жизни не только формально, физически, но и эмоционально. Адекватные реакции на потребности ребенка ведут к его благополучию.

К слову о капризах. Иногда Даша что-то берет себе в голову и не может расстаться со своей идеей до тех пор, пока ситуация не решится в ее пользу. Что я, что Нэлла, мы обе обладаем точно такими же характерами. Если что-то задумали и для нас это важно, не можем успокоиться до тех пор, пока не осуществим.

Однажды – Даше было четыре годика – у нее внезапно появился свой пунктик. Она стала переживать из-за того, что у нее слишком короткие волосы. Не то чтобы мы специально коротко ее стригли. Просто и правда волосики довольно медленно росли.

– Я бедно живу, – плакала она, – у всех волосы длинные, а у меня нет!

– У кого длинные, Пупсик?

– У Даши Большой, у Нэллы, у тебя, – она на мгновение замирала, а потом начинала реветь с новой силой, – даже у паааапыыыыы!

– Волосы обязательно вырастут, – утешала я, – дай им немного времени.

Но времени, конечно же, не было. Из ленточек, веревок, резинок и прочих подручных материалов, о существовании которых у нас дома я до того момента и не подозревала, она мастерила себе «косички». Готовое изделие Даша привязывала к волосам. Порой эти «украшения» достигали в длину нескольких метров. Бывало, сама Даша уже в кухне, а хвост «косицы» еще волочился по лестнице. Такая мода маленького ребенка оказалась небезопасной: то и дело кто-нибудь спотыкался. Убедить дочь в ненужности этого занятия не представлялось возможным.

В разгар косичного помешательства мы с Денисом улетели на пару дней в Европу – отдохнуть и перезагрузиться. Для нас такие вылазки после увеличения числа детей в семье стали чем-то вроде глотка свежего воздуха. И вот совершенно случайно, в Страсбурге, Денис увидел в магазине косу на заколке. Чудесную. Длинную. Под цвет Дашиных волос. С каменьями-самоцветами.

Наверное, это был лучший подарок из всех, которые когда-либо доставались Даше – она была счастлива, смеялась от радости, сияла как солнышко. И очень гордилась своей косой. Такая реакция на подарок потом случилась только однажды – когда мы подарили ей платье Эльзы из «Холодного сердца», о котором она мечтала целый год.

А волосы, кстати, с возрастом стали расти. Теперь у Даши есть собственная косичка. И чем дальше, тем чаще я слышу о том, как сильно она стала похожа на Дениса, на Нэллу, даже на меня. Это очень приятно. Желание маленького ребенка быть вместе с семьей, быть как семья, к счастью, очень и очень велико. Даже внешне дети умеют меняться.

Ребенок сознательно и бессознательно хочет быть похожим на своих близких. Маленькие дети успешно мимикрируют под родителей. Если наблюдать за усыновленными малышами, то можно заметить, как год за годом меняется их внешность, не говоря уже о мимике, жестах, интонациях. В стремлении быть единым целым с семьей детям нет равных.

Глава 9

Беда

Единственное, что нам все-таки давалось довольно сложно, – Даша часто болела. До годика мы занимались серьезными вопросами, а после то и дело сталкивались с мелкими неприятностями: простудами, ринитами, синуситами, ангинами. По какой причине сбоил иммунитет – травма потери семьи сразу после рождения или снова