История Франции - Марк Ферро

В своих «Воспоминаниях и рассказах» писатель Фредерик Мистраль рассказывает, как он нанимал на работу Жана Руссьера. «Что ты умеешь делать?» — «Все понемногу, я служил батраком на масличной мельнице, погонщиком мулов, каменоломом, чернорабочим, мельником, стригальщиком животных, косарем, обрубщиком ветвей тополей и даже чистильщиком колодцев». Такое разнообразие профессий одного человека чаще встречалось в областях, занимавшихся скотоводством или виноградарством, чем там, где разводились овощные культуры: в первом случае у крестьян после основной работы было больше свободного времени. С конца XIX столетия в областях с мелкими хозяйствами становится крайне важно получить работу на местном большом предприятии, например для Вара — работать на оружейном заводе в Тулоне или на судостроительных верфях Ля Сейн-сюр-Мер. На периоды обрезки кустов и сбора винограда рабочим давались отпуска, так что работы в поле и на заводе могли дополнять друг друга. Крестьяне-ремесленники и крестьяне-рабочие в основном продолжали принадлежать к своей первоначальной социальной группе, но иногда происходил разрыв. Так, начиная с 1870 г. в Ньевре и Кармо крестьянин превратился в шахтера, и только шахтера. В Тьере, наоборот, ножовщик оставался крестьянином.

Расцвет такой многосторонней деятельности относится к 1850–1880 гг.; это было не выбором крестьян, а необходимостью, так как развитие средств производства в деревне не поспевало за демографическим ростом. Тогда началось запустение самых богатых областей, но пустели также и самых бедные — крестьяне массово уходили нищенствовать.

Следующий подъем многосторонней деятельности, но уже не в таком масштабе, можно наблюдать во второй половине XX в., когда крестьяне решают остаться в деревне. Около 1960 г. каждый второй земледелец Вара и каждый четвертый виноградарь Лангедока имеют дополнительные профессии, изготавливая черепицу, фаянсовые изделия и т. д. Зато в промежутке между этими двумя периодами исход из деревни помог преодолеть перенаселение, и крестьяне могли жить, не занимаясь ничем другим, кроме обработки своей земли. Так, в долине Роны крестьяне-ремесленники практически исчезли к концу XIX столетия. В периоды с 1850 по 1880 и с 1930 по 1950 г. крестьяне были прежде всего крестьянами, и только ими. Некоторые жители изолированных территорий закрывались от внешнего мира, например в Вандее или в лесах Прованса. Другие попытались открыться, но, как, например, в Лимузене, они сначала вложили в землю деньги, заработанные в других местах, и в конце концов были вынуждены вкладываться в село или в принявший их город. Это стало первым этапом запустения земель.

В течение ряда веков, со времен Старого порядка до эпохи распространения банков, изменения в деревне происходили благодаря вмешательству нотариусов, которые выступали в качестве необходимых посредников для тех, кто брал заем. Таким образом, можно было приобретать земли и модернизировать их использование. Владельцы больших земельных наделов, которые в XIX в. считали себя модернизаторами, легко получали займы, так как нотариусы располагали необходимой информацией о ресурсах каждого. Что касается арендаторов, то им кредит открывался лишь в том случае, если они также владели землей, так что крупные фермеры, похоже, даже покупали землю только для того, чтобы иметь возможность пользоваться кредитом.

Эта помощь и эта модернизация в XIX в. принимали различные формы. Провинция Артуа была больше других открыта прогрессу, ее преимущество основывалось на разведении сахарной свеклы, строительстве сахарных заводов и продаже сахара. В Бри были сконцентрированы винокуренные заводы и продажа алкогольных напитков. В обоих случаях, благодаря нотариусам, использовались кредиты. В краю Бос вывели улучшенную породу овец, вырос урожай пшеницы, кормовые культуры высаживались на поля под паром, но все это делалось без использования кредитов. В Лангедоке традиционные источники кредита позволили восстановить виноградники после нашествия филлоксеры.

Как видим, отсутствие учреждений, дающих кредит, не связано с развитием сельского хозяйства. Наличие или отсутствие финансовых институтов не было автономным фактором, способствовавшим или замедлявшим прогресс земледелия, — это объяснял еще Жиль Постель-Винэ. Такие институты появлялись, когда в них возникала необходимость, — именно так было с банками в XIX столетии. В другой форме эта проблема возникала в связи с промышленным развитием страны.

Каждый раз, когда вставал вопрос о разделе наследства и о сохранении хозяйства, некоторые из наследников лишались земли. Как закон изменил отношения между теми, кто получал в наследство хозяйство целиком или его часть, и теми, кто лишался земли?

Во времена Французской революции (1791–1801) реформа права больше всего была направлена на исправление несправедливостей, которые могли возникнуть из-за завещаний или традиций. Отмена привилегий в ночь на 4 августа 1789 г. касалась не только общественных или городских привилегий, но также привилегий простых граждан: были отменены преимущественные права мужчины и старшего в роду и провозглашены равные права всех детей на наследство, что спровоцировало недовольство, в частности в южных провинциях, в которых, согласно обычаю, один из детей «провозглашался наследником». Во времена Директории и Консульства юрист Жан Этьен Мари Порталис попытался отыскать решение, которое помогло бы судьям находить компромисс в подобных делах. В результате был сохранен единый Гражданский кодекс, но он применялся по-разному, что способствовало разделению страны на области письменного права и области обычного права. Иногда наследники, лишенные земли, получали компенсацию, а иногда не получали, что опиралось на традиции неравноправия, существовавшие в семье или регионе. Иногда они обращались в суд.

Однако чем больше государство отдавало себе отчет в необходимости сохранения конкурентоспособности земельных хозяйств, тем больше становилось очевидно, что практика выделения компенсаций наследникам, лишенным наследства, может разорить и основного наследника.

В ходе Первой мировой войны погибло столько людей, что правительства Третьей республики, стремясь защитить после войны небольшие земельные хозяйства, ввели преимущественное присуждение наследства и выплаты лишенным его, растянутые на длительный срок. Наибольшего расцвета эта политика достигла при режиме Виши. Она продолжалась и после, вплоть до 60-х годов, так что «право старшинства сменилось на право деревенской жизни».

Но, после того как положение небольших деревенских хозяйств ухудшилось, как нам сравнивать положение лишенных земли с положением тех, кто продолжает ее обрабатывать? В некоторых случаях, например в Центральных Пиренеях, лишенные земли оказывались в явно худших условиях, особенно вдовы, если только у них не было детей. В других случаях положение лишенных было различным, но безусловные жертвы семейного решения встречались редко.