Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

Ознакомительный фрагменткомандиры иноземных полков. Гордону запретил двигаться к Троице князь В. В. Голицын. Чтобы удержать стрельцов, Шакловитый пустил слух, что грамоты присланы от Троицы вымыслом князя Б. А. Голицына без ведома Петра. Гордон был из тех, кто верил этому слуху. Вероятно, для того чтобы смягчить и объяснить этот отказ, Софья уговорила царя Ивана послать к Троице его любимого дядьку боярина князя Петра Ивановича Прозоровского и вместе с ним отправила духовника Петра протопопа Меркурия. Миссия Прозоровского и духовника не имела успеха, Прозоровский вернулся ни с чем. Вслед за царским духовником отправился к Троице сам патриарх (между 19–22 августа); но царевна напрасно рассчитывала на его посредничество. Иоаким явно держал сторону Петра и, поехав к Троице, там и остался. «Послала я патриарха, — с досадой говорила Софья стрельцам, — для того, чтобы с братом сойтись; а он заехал в поход, да там и живет, а к Москве не едет». Между тем 27 августа в Москве в стрелецких полках были получены вторичные грамоты с прежним предписанием явиться к Троице всем урядникам (начальным людям) и по 10 человек рядовых от каждого полка. Получены были подобные же грамоты в сотнях и слободах московского посада. Предписывалось явиться в лавру старосте каждой слободы и по 10 человек выборных тяглецов от каждой сотни или слободы. За ослушание царь грозил смертной казнью. На этот раз стрельцы и московское население поняли, что грамоты являлись не вымыслом князя Б. А. Голицына, а подлинным выражением царской воли. В монастырь отправились 5 полковников, более 500 урядников и множество рядовых. Пошли также призванные тяглецы из сотен и слобод. Когда стрельцы явились к Троице, они были впущены в монастырь. Петр с матерью и патриархом вышел к ним на крыльцо царских чертогов (с начала XIX в. это здание было занято Московской духовной академией. В настоящее время в нем помещается высшее Педагогическое училище). Дьяк по приказанию государя прочел выписку, составленную из показаний ранее явившихся к Троице стрельцов об умыслах Шакловитого. Все урядники и рядовые, гласит официальный отчет об этой сцене, «возопили слезным воплем, что они Федкина злого умысла не знают и не ведают, великим государям служат и работают, как служили и работали и прежним государям; воров и изменников ловить рады и во всем волю государскую исполнять готовы»[108].

Испытав напрасно все средства уладить столкновение с братом, Софья прибегла к последнему и крайнему: сама решила ехать к Троице объясниться. 29 августа, как свидетельствует разрядная записка, за 2 часа до вечера царевна вышла в Успенский собор и слушала там молебное пение. После молебствия в Успенском соборе она посетила Архангельский собор, затем помолилась еще в Вознесенском и Чудовом монастырях, на Троицком подворье и в церкви Вознесения Господня, что на Никитской улице. Взяв из этой церкви икону Казанской Божией Матери, царевна побывала в Казанском соборе, откуда отправилась к Троице. Царевну сопровождали бояре: князь Я. Н. Одоевский, оберегатель князь В. В. Голицын, князь В. Д. Долгорукий, князь М. Я. Черкасский, А. С. Шеин и др.[109] На другой день ее встретил на дороге спальник Петра князь Гагин с требованием вернуться обратно. Софья продолжала путь, несмотря на вторичное такое же требование, переданное ей другим спальником, Бутурлиным. Наконец, в Воздвиженском, в 10 верстах от Троицы, царевну встретил боярин князь И. Б. Троекуров с угрозой, что если поедет, то будет поступлено с нею «нечестно». Царевна принуждена была вернуться в Москву, куда прибыла 31 августа. Свою досаду она сорвала по обыкновению в словах к стрельцам: «Чуть меня не застрелили. В Воздвиженском прискакали на меня многие люди с самопалами и луками. Я насилу ушла и поспела к Москве в 5 часов». В тот же день, 31 августа, приехал от Троицы в Москву стрелецкий полковник Нечаев со стрельцами, посланный Петром захватить и привезти к Троице Шакловитого, с трудом пробравшийся к Москве проселками, так как большая троицкая дорога была занята большим отрядом верного пока Софье стрелецкого полковника Айгустова. Явившись в Кремль, Нечаев у Красного крыльца передал грамоту об аресте Шакловитого дьяку Стрелецкого приказа, который понес ее «в верх». Сопровождавшие Нечаева стрельцы разгласили о цели его приезда по своим полкам. Софья приказала Нечаеву с его стрельцами явиться 1 сентября. Стрельцов поставили у Красного крыльца, а Нечаева повели «в верх». Встретив Нечаева вопросом, как смел он взять на себя подобное поручение, Софья вспылила и в гневе приказала отрубить ему голову. «К счастию, — замечает Гордон, — не было под рукою палача». На площади перед Красным крыльцом стояло много стрельцов и большая толпа народу в ожидании обычного в этот день «действа Нового лета». Действо в этом году совершалось не на открытом воздухе, а в Успенском соборе. Царского выхода к действу не было; не присутствовали на нем и бояре. Выйдя на Красное крыльцо и сойдя вниз до последней ступени, Софья обратилась к стрельцам и народу с жалобами и убеждала не верить присланным от Троицы грамотам. «Те де письма, — говорила она, — от воров составлены. За что выдавать людей верных и добрых (Шакловитого)… Довелось тех изветчиков (стрельцов, дававших показания у Троицы) прислать к Москве и здесь ими разыскивать»[110].

Предполагая, что Нечаеву не удалось исполнить поручения, Петр 2 сентября отправил к нему на помощь еще двух стрелецких полковников, Спиридонова и Сергеева, с приказом явиться, минуя Софью, непосредственно к царю Ивану и добиться выдачи Шакловитого с его сообщниками. 3 сентября к царю Ивану по тому же делу послан окольничий И. А. Матюшкин, который должен был представить ему доказательства виновности Шакловитого и его сообщников. Царь Иван, как доносил к Троице полковник Сергеев, ответил, что он прикажет выдать Шакловитого, если за ним приедет боярин Петр Иванович Прозоровский.

4 сентября Софья лишилась еще одной опоры: ушли к Петру служилые иноземцы с генералом Гордоном во главе. 5 сентября они были представлены Петру, который пожаловал их «к руке», спрашивал о здоровье и из собственных рук поднес по чарке вина. Наконец, 6 сентября рухнула и последняя надежда царевны. Стрельцы разных полков пришли в Кремль и обратились к ней с решительным требованием выдать Шакловитого. Царевна крикнула было на них; но в толпе раздался ропот, послышались угрозы набатом. Угадывая признаки бунта, Софья принуждена была уступить и выдала своего любимца князю П. И. Прозоровскому, который под караулом повез его к Троице, куда и доставил его 7 сентября. Еще ранее, в первых числах сентября, стрельцы переловили в Москве и отправили к Троице его приспешников. Выдачей Шакловитого царевне был нанесен окончательный удар.

Вслед за Шакловитым, поняв, на чьей стороне оказывается успех, добровольно явился