Политические сочинения. Том I. Личность и государство - Герберт Спенсер

новых. Уже и теперь, кроме своих морских и военных сооружений: постройки гаваней, доков, молов и проч., – оно ведет дело кораблестроителя, пушколитейщика, фабриканта ручного оружия, изготовителя амуниции, солдатского платья и сапог; а когда оно, сверх того, приобретет и железные дороги, «с вознаграждением или без вознаграждения» (как гласят демократические федералы), – то должно будет сделаться, в придачу, еще и фабрикантом локомотивов, вагонов, изготовителем брезентов и смазки, собственником пассажирских пароходов, хозяином угольных копей, каменоломен, владельцем омнибусов и проч. Тем временем местные его представители, – муниципальные управления, – во многих местах уже и теперь водоснабдители, газопроводчики, строители и собственники конно-железных дорог, хозяева ванн и купален, – конечно, успеют нахватать себе еще немало и разного другого дела. И когда, таким образом, государство, косвенно или прямо, приобретет или создаст множество отраслей оптового производства и оптовой торговли, оно будет иметь уже веские прецеденты к распространению своей деятельности и на мелочную торговлю; следуя в этом, скажем, хотя бы примеру французского правительства, которое долго было табачным лавочником[42].

Очевидно, стало быть, что нововведения, совершившиеся, совершающиеся и пропагандируемые, направляют нас не только к приобретению государством земли, жилищ и путей сообщения, которым всем сплошь предстоит быть управляемыми и обрабатываемыми посредством правительственных чиновников, но и к государственному захвату всех видов промышленности, частная деятельность в которых, постепенно все более убиваемая конкуренцией государства, имеющего все средства устроить дело как только для него удобнее, постепенно будет все более вытесняться, подобно тому, например, как вытесняются пансионами школы для приходящих. И таким образом будет осуществлен желаемый социалистами идеал.

Представим себе теперь, что он уж осуществляет этот мечтаемый идеал, на пути к которому так называемые практические политики содействуют социалистам и который так соблазняет последних своею светлою стороной; спрашивается, какова должна быть его темная сторона, которой они не замечают? Известное замечание, повторяемое так часто по поводу затевающихся свадеб, говорит, что люди, согретые пламенными надеждами, сосредоточивают обыкновенно все внимание исключительно на ожидаемых ими радостях и совсем не думают о сопутствующих этим последним страданиях и печалях. Дальнейшею иллюстрацией этой избитой истины служат для нас политические энтузиасты и фанатические преобразователи. Находясь под исключительным впечатлением зол, присущих нынешнему общественному устройству, и не приписывая их врожденным недостаткам человеческой природы, лишь в ограниченной степени приспособленной к требованиям общественной жизни, – они воображают себе, что все бедствия очень легко могут быть устранены тем или другим переустройством. Но даже и при удаче их планов, они успели бы в действительности не более, как только заменить одно зло другим. Еще бы только они поразмыслили немного, с полным спокойствием, то скоро убедились бы, что со введением предлагаемых ими порядков их вольности и права, как свободных людей, должны будут уменьшиться в той же самой мере, в какой они надеются обеспечить материальное благосостояние.

Ни одна форма кооперации в большом или малом размере не может обойтись без контроля свыше и всегда требует подчинения распоряжающимся властям. Любая из существующих ныне организаций для проведения социальных реформ может служить этому доказательством. И они уже вынуждены иметь свои советы, своих облеченных властью вожаков, которым другие должны повиноваться под страхом неотвратимой в противном случае неурядицы и неудачи. Собственный опыт тех самых людей, которые громче всех ораторствуют за новый социальный порядок под отеческим контролем правительства, свидетельствует, что даже в частных, добровольно сформированных обществах власть распорядителей становится скоро если и несовершенно неодолима, то все же весьма велика; на столько велика в самом деле, что очень часто возбуждает строптивость и ропот между прочими членами общества. Профсоюзы (Trades Unions), ведущие своего рода промышленную войну за интересы рабочих против интересов их нанимателей, убеждают нас, что для успеха им безусловно необходима строгая дисциплина – почти военная по своей суровости, и что всякое разногласие между руководителями губит дело. Даже в кооперативных товариществах, составляющихся, собственно, только для ведения тех или других промышленных или торговых предприятий, а потому не требующих такой покорности вожакам, какая необходима там, где дело идет о нападении или защите, должностная администрация на наших глазах приобретает все-таки такую власть, что иногда слышатся уже жалобы «на тиранство распорядителей». Судите же после этого – чего следует ожидать там, где вместо сравнительно совсем ничтожных ассоциаций местных и добровольных, к которым можно принадлежать или нет, как угодно, – вырастает ассоциация национальная и всеобъемлющая, в состав которой все граждане волей-неволей должны будут войти и из которой нельзя будет выйти иначе, как покинуть отечество. Судите сами, чем при таких условиях должна сделаться власть иерархически организованной и централизованной администрации, вооруженной всеми ресурсами всего государства и опирающейся на силу любого размера, какая только может потребоваться для приведения в действие ее декретов и для охранения того, что она называет порядком. Недаром такой человек, как Бисмарк чувствует вожделение к государственному социализму.

Теперь, видя, – как и они должны видеть, если вполне обдумали свою схему, – власть распорядительных органов в новой социальной системе, рисующейся в таких привлекательных красках, пусть адвокаты этой системы спросят себя: к чему будет естественно стремиться такая власть? Не останавливаясь, как они обыкновенно делают, исключительно на вопросе о материальном благосостоянии и нравственном спокойствии, которые, будто бы, могут быть вполне обеспечены благодетельной администрацией, пусть хоть немного подумают о цене, какую придется за это заплатить. Распорядители не в силах создать предметов житейской необходимости; они могут только распределять между отдельными лицами то, что последние сами, соединенными силами, произвели. Если от общинной власти будут требовать, чтобы она всех обеспечила, то она, с своей стороны, должна будет потребовать, чтобы ей доставляли все необходимые для этого средства. Тут уж немыслимо, как при ныне действующей у нас системе, свободное соглашение нанимателя с нанимаемым: при будущей системе оно в принципе исключено. И на место его должно будет стать, с одной стороны, приказание местных начальников рабочим, а с другой – покорное исполнение рабочими заданного им от начальства урока. На такие именно отношения и указывают нам ясно, хотя, быть может, и бессознательно, члены демократической федерации. Они предлагают именно, чтобы все работы производились «земледельческими и фабричными армиями, под правительственным контролем», забывая, по-видимому, что армии предполагают иерархию офицеров, которые будут естественно требовать себе повиновения, без чего ни порядок, ни подлежащий успех работы не могут быть обеспечены. А таким образом каждый станет перед агентами власти в положение раба по отношению к господину.

«Но персонал управляющих будет таким господином, которого сам управляемый, совместно с другими, создал и постоянно держит в своих руках и который поэтому не осмелится контролировать своих подчиненных строже, чем это