Учитель - Мефодий Константинов

себя, что такое в действительности истинное братство. Это открытие станет важным жизненным уроком, вынесенным из нашей поездки. Мы знаем теперь, что братство есть великая сила новой грядущей культуры. Без него мы всего лишь слабые, маленькие индивиды, спотыкающиеся в жизни о малейшую преграду.

Мы вернёмся во Францию, и среди общей озабоченности станем пионерами Великого мира. Мы постараемся стать работниками света, мы начнём работу с верой, не дожидаясь, пока её начнут другие.

Какие бы времена ни настали, мы каждый день будем работать в полную силу, совершая добрые дела, творческие и созидающие. И будет достаточно вспомнить о великих днях, прожитых тут, чтобы обрести мужество и веру.

Учитель, всей душой, всеми своими силами мы, французы, просим Вас руководить нами на нашем пути к свету Истины, чтобы отныне мы смогли стать истинными Божиими работниками на земле ради всеобщего блага».

Беседы Учителя переведены на многие языки: на французский, английский, немецкий, русский, сербский, хорватский, чешский, латвийский, эстонский, итальянский, шведский, эсперанто и другие.

ДУХОВНЫЙ ОБРАЗ УЧИТЕЛЯ

«Люби совершенный путь Истины и Жизни.

Поставь Добро основой своего дома,

Правду — мерилом,

Любовь — украшением,

Мудрость — оградой,

Истину — светилом.

Только тогда познаешь Меня, и Я тебе изьявлюсь».

Завет Учителя

Один ученик так описывает свою первую встречу с Учителем:

«Был летний день. Светлый покой царил над землёй. Маленькая, вся залитая светом тропинка, идущая среди виноградников старинного города, «случайно» привела меня к имению, где в то время пребывал Учитель. Первое чувство, которое я испытал, увидев Учителя, было удивление; было ощущение, что я уже видел Его, что Он мне знаком и близок. Это чувство все сильнее овладевало мною, пробуждая глубокие и странные воспоминания. Во мне возникло какое-то мучительное напряжение, желание уловить, понять, овладеть всем этим. Потом будто рухнула какая-то преграда, и долго сдерживаемые воды вдруг хлынули со всей силой.

Учитель стоял передо мной, тих и спокоен. Меня охватило блаженное чувство. То была радость человека, который когда-то, очень давно, потерял нечто святое и теперь вновь обрёл его. Все неясные воспоминания отошли в сторону, только светлая радость осталась в душе.

Учитель улыбнулся и подал мне руку. Я схватил и с благоговением поцеловал эту руку, которая вела и поддерживала меня во все дни моей жизни. Это чувство никогда больше не покидало меня на протяжении всей моей жизни с Учителем.

Со временем многое прояснилось, картины и образы приобрели очертания; многое из того, что прежде было неясным, стало понятным, но чувство блаженства от встречи с моим Учителем горело в моей душе, как лампада, зажжённая невидимой рукой Бога.

В эту первую встречу мы почти не говорили — безмолвный разговор душ порой несовместим со словами человеческой речи.

Каждый раз, пытаясь говорить с Учителем, я чувствовал, что самое важное, самое существенное ускользает, его нельзя выразить, и оно остаётся невысказанным. Того, что мы можем сказать о Нём, всегда слишком мало и недостаточно. Поистине, иногда Великий, Безграничный принимает образ человека и живёт среди людей и вместе с ними. Это счастливые и незабываемые дни для человеческих душ».

Учитель был среднего роста, имел благородную осанку, порой столь величественную, что выглядел выше и больше всех окружающих.

Длинные волосы, уже посеребрённые, спускались до плеч. Мы видели, как с годами эти волосы стали совсем серебристыми, светящимися.

Лицо Учителя было красиво. Оно выражало спокойную силу, внутренний мир. Лоб прямой, ясный, глаза слегка опущены, нос правильный; хорошо очерченный подбородок, широкие скулы придавали лицу мощь и устойчивость. Общее выражение доброе, отеческое. Взгляд был глубок, благ и чист, в нём не было никакого раздвоения; глаза выражали лишь одну мысль — любовь и бескорыстие. Иногда в этом взгляде чувствовалась нежность матери, иногда — сила и доброта отца. В нем была сила, власть, он мог держать зло на расстоянии. Он успокаивал, ободрял, внушал веру и упование на Бога. Взгляд Учителя светился предвечной мудростью Великого, и в этом свете вопросы представали простыми и ясными. Порой во взгляде струилась солнечная радость возвышенного мира, но иногда в нём проглядывала скорбь всего человечества. В нём никогда не было заметно упрёка или осуждения, в нём не было никакого насилия, и каждый испытывал желание довериться ему, открыть свою душу. Когда этот взгляд встречал красоту или добро, в нём светилась детская радость, в нём чувствовалось присутствие прекрасной светлой мысли. Этот взгляд всегда и совершенно выражал Истину.

Учитель держал голову прямо, ходил свободно и легко; пробуждённое сознание проступало в каждом Его движении. Всей Его фигуре была присуща естественность и гармония, что придавало красоту и искренность каждому Его поступку.

«Естественность создаёт условия для проявления Любви».

У Учителя был мягкий, приятный низкий голос. Говорил Он обычно тихо, без всяких риторических эффектов; и хотя голос Его был тих, он был слышен далеко. Учитель сопровождал свою речь спокойными, плавными, гармоничными движениями, такими же выразительными и ясными, как и Его Слово.

Учитель прекрасно и вдохновенно пел. У Него был приятный глубокий голос. Часто Он пел те песни, которые предлагал нам. Он показывал, как их нужно исполнять, или играл их на скрипке. Самые простые упражнения Он исполнял так выразительно, так проживая их, что они наполнялись содержанием и смыслом. Каждое Его движение, каждая мысль, каждое чувство, каждый поступок были музыкой.

Вся Его жизнь была музыкой — ритмом, мелодией и гармонией.

Он посещал концерты больших мастеров и слушал их внимательно, сосредоточенно и углублённо. Его оценки были совершенны. Музыкой был тот красивый мир, в котором Он жил, — созвучием мысли, чувства и поступка. Музыка создавала вокруг Него атмосферу гармонии и света, которую чувствовали все. Эту внутреннюю музыкальность Он иногда выражал в песнях, которые создавал естественно, свободно, непосредственно. Песни рождались в Нём сразу как выражение той музыки, которую Он нёс в своей душе. Так Он создал большинство песен и упражнений — на наших глазах, а иногда и вместе с нами.

Учитель был за естественную жизнь, без всякой эксцентричности. С людьми Он держался естественно и просто, был учтив, внимателен и терпелив со всеми. Одевался всегда чисто, опрятно и красиво, любил свободную, широкую одежду, предпочитал светлые тона. Он говорил:

«Не одеждой, а лицом следует отличаться.

И не лицом, а душой».

Учитель был подвижен, ходил лёгкими, уверенными шагами, мог проходить большие расстояния. Иногда Он двигался так быстро, что мы едва поспевали за ним.

Учитель любил чистые, высокие