Легенды и мифы пригородов Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

Круглый зал строился в 1780 году архитектором Бренной по проекту Чарлза Камерона. Павильон предназначался для проведения интимных музыкальных вечеров в узком кругу избранных. Почти сразу он стал центром музыкальной жизни старого Павловска и продолжил традиции, которые ревниво поддерживались владелицей Павловска Марией Федоровной.

Кстати сказать, здесь, в Музыкальном павильоне, в 1839 году был впервые исполнен знаменитый «Вальс-фантазия» Михаила Ивановича Глинки. Мало кому известно, что в петербургских музыкальных кругах долгое время его называли «Павловским вальсом».

К этому времени судьба Музыкального салона оказалась в буквальном смысле слова связанной с новым центром музыкальной жизни Петербурга середины XIX столетия – павловским Курзалом, дорога к которому пролегла рядом с павильоном.

«Павловская музыка»

В 1838 году открылось пассажирское движение по железной дороге между Петербургом и Павловском. Дорога была проложена по территории парка и прошла в непосредственной близости от Круглого зала, разрезав площадку вокруг него надвое. Впоследствии, в связи с устройством железнодорожной насыпи, Круглый зал вообще пришлось разобрать и возвести заново на более высоком основании.

Еще в 1837 году в парке, в конце железнодорожного пути, по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера было сооружено здание вокзала, где, по выражению строителя железной дороги чеха Ф. Герстнера, пассажиры могли не только приобрести билеты, но и получили бы «приятный отдых и разумное развлечение на лоне прелестной природы Павловского парка». Вскоре для привлечения избалованной петербургской публики в вокзале, который стали называть Курзалом, начали устраивать музыкальные концерты. Мода на них распространилась мгновенно. Поехать в Павловск «на музыку» стало признаком хорошего тона. Постепенно центр музыкальной жизни столицы переместился в Павловск. Лучшие музыканты Европы считали честью для себя выступить на подмостках павловского Курзала. Здесь выступали такие звезды европейской музыки, как Иоганн Штраус, и многие другие. Целый период музыкальной культуры России конца 1830-х – начала 1840-х годов в обиходе получил название «Павловская музыка».

Деревянное здание павловского Курзала сгорело в пламени Великой Отечественной войны. К вопросу о его восстановлении, кажется, с тех пор не возвращались.

Семейная роща

Официальный статус загородной царской резиденции не мешал Павловску оставаться личной собственностью императорской семьи. И в этой своей ипостаси он сохранил все патриархальные приметы частной жизни. Это было имение, но… царское. Усадьба, но… дворцовая. Дом, но гипертрофированный до размеров гигантского парка. Здесь принимали личных гостей во дворце, завтракали в Вольере, музицировали в Круглом зале, отдыхали в Молочне. Здесь были площади для парадов, но одновременно и алтари скорби, и уголки памяти.

Один из таких уголков находился на живописном мысу Славянки вблизи дворца. Однажды Марии Федоровне пришла в голову мысль посадить на этом месте березки в честь каждого из ее детей, которых к тому времени было уже шестеро. К деревцам прикрепили дощечки с именами малолетних княжон и князей, и счастливая мать могла наблюдать одновременно за ростом как собственных чад, так и посвященных им березок. Так появилась Семейная роща.

К концу жизни Марии Федоровны таких деревьев было уже 44, и каждое из них напоминало о новом члене императорской семьи. Это были ее собственные дети и внуки, мужья и жены детей, и так далее, и так далее.

В центре этой идиллической Семейной рощи Чарлз Камерон установил на пьедестале так называемую «Урну судьбы», выполненную из алтайской яшмы.

Родоначальником Семейной рощи считается могучий кедр, перевезенный сюда из Петергофа. В свое время он был посажен в день рождения долгожданного наследника престола Павла Петровича. Среди павловчан живет предание, что этот кедр некогда был расколот молнией во время ночной грозы. На него уже будто бы махнули рукой и собирались заменить новым, но стараниями местного садовника, «искусно сложившего расколотые половинки дерева, он снова ожил и разросся».

Двенадцать дорожек в Павловском парке

Элегический настрой этого уголка парка подчеркнут внезапным контрастом между ироническим весельем молодого и сдержанной мудростью старого кентавров, попарно установленных на мосту через Славянку. Их близкое соседство с оригинальным зеленым мемориалом, так безошибочно угаданное Камероном, не лишая Семейную рощу интимного характера, придает ей глубокий философский смысл.

Ворота с фруктовыми вазами

Выдающиеся паркостроители прошлого придавали исключительно важное значение архитектуре малых форм, соразмерных человеку. Миниатюрные мостики и уютные беседки, каменные балюстрады и гранитные ступени, мраморные вазы и чугунные скамьи придают парковым уголкам редкую живописность и выразительность. Особое место в этом ряду занимают ворота. Они гармонично вписываются в «зеленую архитектуру» и легко сочетаются с каменной. В Павловском парке их много. Чугунные ворота с погребальной символикой в конце Философской аллеи, перед памятником родителям. Ворота, ведущие к Мавзолею Павла в Новой Сильвии. Каменные Театральные ворота.

Все они хорошо известны и описаны в литературе о Павловске. Но есть среди них и более скромные, простые и незаметные. В свое время со стороны Садовой улицы были установлены небольшие входные ворота, пилоны которых венчают низкие и широкие вазы с фруктами, отлитые также из чугуна. Позже ворота перенесли на новое место, и ныне они стоят у крутого спуска к Холодной бане.

Предположительно ворота исполнены по рисунку архитектора Карла Росси, а мысль о «фруктовом» украшении пилонов, согласно романтической павловской легенде, была подсказана неким влюбленным юношей, который якобы пообещал своей прекрасной избраннице, что ваза с фруктами, стоявшая во время их совместного обеда на столе, сохранится навеки.

Такая пасторальная история с полным набором атрибутики дачного сезона. Яркий и короткий летний роман. Прекрасная избранница. Долгие званые вечера на открытой веранде. Дивные прогулки по вечерним аллеям. Обещания. И наивные попытки объяснить увиденное – фантастическое желание восстановить и удержать в памяти ускользающую, неуловимую логику появления того или иного сооружения, фрагмента, детали. Из предположений рождались легенды. Наша попытка реконструкции гипотетична. Но так могло быть. Тем более что, если верить легенде, прелестная героиня дачного романа цели своей достигла. Уйдя в небытие, она оставила о себе память в образе чугунного натюрморта, навеки вписанного в зеленую архитектуру Павловского парка.

Холодная ванна и мост Кентавров

«Рюмочки»

По проекту архитектора Карла Росси в 1808 году через Славянку был переброшен каменный мост, украшенный легкой чугунной решеткой и четырьмя мощными, вытесанными из цельных кусков пудостского камня вазами на высоких прямоугольных постаментах. Мост был построен «каменных дел мастером» Д. Висконти, по имени которого и получил свое официальное название – Висконтиев. Впрочем, это замысловатое и