Красная Армия в Украине и Донбассе - Климент Ефремович Ворошилов

это цемент, скрепляющий все их составные части, это та организующая сила, которая определяет, регулирует политико-моральное и боевое состояние Красной армии в соответствии с происходящими в стране и вне ее социально-политическими процессами. Так вот это звено, о котором троцкисты говорили, что оно перерождается, «формируется из старых офицеров и кулацких элементов крестьянства», в социальном отношении представляет собой вполне надежную революционную силу. Так, рабочая прослойка в нем составляет 30 % (без политсостава, где рабочая прослойка доходит до 46,7 %), а партийная прослойка (без политсостава) составляет 51,1 %. Наши военные школы, т. е. те лаборатории, в которых готовятся наши командиры, из года в год улучшают социальный состав своих слушателей. В 1928 году принято в военные школы рабочих 51,4 %, в 1929 году – уже 67,3 % рабочих от станка. Я, товарищи, должен все же просить, чтобы вопросам комплектования военных школ партия уделяла больше внимания.

Правые оппозиционеры, которые не переставали считать себя истинными коммунистами, тоже наболтали о составе армии вещи, которые не соответствуют действительности. А если их спросить: что же вы практически сделали для того, чтобы улучшить социальный состав Красной армии, то они должны будут ответить: ровно ничего. Угланов, паркомтруд, который ведает вопросами труда, т. е. вопросами подбора и укомплектования заводов, фабрик и учреждений, ровным счетом ничего не сделал для пролетаризации армии или хотя бы переменного состава военных школ. Почему ему не принять участия в этом деле, почему он ни разу не позвонил хотя бы мне и не спросил, как обстоит дело с комплектованием школ, нельзя ли подбросить тебе пролетариев. Но в том-то и штука, что правые были заинтересованы в другом, в чем им пришлось и разочароваться и за что они теперь расплачиваются. Мы каждого пролетария в Красную армию принимаем с распростертыми объятиями.

Тем не менее, вопреки всем наговорам правых, мы имеем неплохие но своему социальному положению командные кадры. Участников гражданской войны среди командиров пехотных полков и дивизий 96,6 %, среди командиров кавалерийских полков и кавдивизий —97,5 %. Примерно такая же картина и с командирами батальонов. Среди командиров рот участников гражданской войны 70 %. Все эти командиры прошли с нами всю гражданскую войну. Разумеется, пролетарская революция для них дорога, как и для всякого рабочего и коммуниста. Бывших офицеров, на которых кивают правые и «левые», у нас в среднем комсоставе, основной массе командиров, всего 6,7 %. Всего же бывших офицеров в Красной армии 10,6 %, причем большинство из них – члены партии. Разговоры о том, что Красная армия руководится старыми царскими офицерами, – сейчас уже устаревшая и клеветническая болтовня: 10,6 % старых офицеров, тонущие в 51 % командиров-партийцев, большевиков, – это сущий пустяк. Этим можно пугать только малых ребят да тешить себя уклонистам некоторыми оппортунистическими иллюзиями.

* * *

В заключение коротко остановлюсь на правых делах и громких словах, которые мы здесь все слышали. Я не стану утомлять вашего внимания повторением того, что здесь говорилось. На XVI съезде, по-моему, дана сокрушительная, убийственная большевистская оценка выступлениям и действиям правых оппортунистов.

Я хочу остановиться только на одном эпизоде. Томский, выступая с этой трибуны, заявил следующее: «Нас (т. е. Рыкова, Томского, Бухарина) партия знает давно, мы – старые испытанные работники. Мы и раньше ошибались, и нас, меня, Томского в частности, Ленин бивал и бивал больно». Это очень характерное заявление, но оно было бы более правильным и по-большевистски более достойным, если бы Томский продолжил свою мысль и рассказал бы, что Ленин больно бивал не только его, а их всех, т. е. Томского, Рыкова и Бухарина, а также – за что бивал их Ленин. Это было бы интересно и поучительно.

Ленин их действительно бивал, и бивал за все то же, за что их теперь бьет съезд, за что их била партия. Они, и Томский немножко, и Рыков больше, и очень много Бухарин, в свое время «оппозиционно» грешили при Ленине, и за это их Ленин бил. Ленин в своем так называемом завещании записал в отношении Зиновьева и Каменева, что их дезертирство перед Октябрьской революцией было не случайно. Я думаю, что ошибки Рыкова, Томского и Бухарина и вытекавшее отсюда избиение или бивание, как здесь образно выразился Томский, их Лениным тоже было не случайно. Не случайностью также является и то обстоятельство, что Томский, Рыков и Бухарин на протяжении всего времени, когда мы с ними вместе работали после Ленина, когда они имели возможность основательно продумать, за что их бил Ленин и как они должны себя вести, чтобы избежать ошибок, – совершенно не случайно, что они этого не продумали и соответствующих выводов для себя не сделали. Наоборот, они сделали для себя как раз обратный вывод.

На самом деле, что произошло? Бухарин, Рыков и Томский вместе с нами, так сказать, единым фронтом, шли против «левых» оппортунистов, троцкистов и зиновьевцев. Мы громили их общими силами. Почему же немедленно, буквально на второй же день после того, когда мы еще не уничтожили, но уже поставили на колени «левых» оппортунистов, почему Рыков, Бухарин и Томский свернули с ленинского пути и пошли направо? Чем это объясняется? Объясняется это однако очень просто. При жизни Ленина их бивали, а если иной раз не так уж больно, то потому, что они не так много «грешили». Ведь при Ленине все-таки «грешить» групповщиной и уклоном было очень трудно. Ленин имел в сотни раз большую жесткость и крепость руки, чем товарищ Сталин, которого сплошь и рядом обвиняют в мягкости.

Но вот Ленина не стало. Партия должна была повести ожесточеннейшую борьбу с троцкистами, которые на словах прикрывались левыми фразами, а на деле вели нашу революцию к гибели. Томский, Бухарин и Рыков заодно с нами били «левых», но думали – теперь это стало яснее ясного – все время о правых делах. И как только партия покончила с «левыми», эта тройка быстро себя осознала, потом, немного потолковав между собой, обнаружила свое правое нутро и сразу же начала обвинять нас в «левизне», в троцкизме. Получилась этакая аберрация зрения, по-ученому выражаясь, или какое-то психологическое затмение у этих товарищей, причина чему, по-моему, кроется в следующем: дерясь с Троцким – Зиновьевым, правые думали, что вся ленинская партия приняла открыто правую программу, что она после разгрома «левых» оппортунистов пойдет по новому – правому – пути, по пути сдачи наших позиций, по пути ликвидации генеральной линии, но пути уступок мелкой буржуазии, по пути «спуска на тормозах». И когда этого не случилось, произошел разрыв между нашей ленинской партией и Бухариным, Рыковым, Томским и др.

Вот об этом