Альманах «СовременникЪ» №7(27) 2021 г. (в честь Льва Толстого) - Альманах Российский колокол

Наконец самолёт поднялся в воздух и взял курс на Санкт-Петербург. Девушки прильнули к иллюминаторам, взглядами провожая город с небоскрёбами и статуей Свободы.

Мысли Татьяны перенеслись в Россию. Она думала о родителях, с которыми не встретилась во время каникул, об университете, о том, что предстоит навёрстывать упущенное время, работая над дипломным проектом.

12

Санкт-Петербург встретил путешественниц осенней прохладной погодой с моросящим дождём. После жаркой солнечной погоды Флориды казалось, что холод проникал до самого сердца. В аэропорту их встретили подруги-однокурсницы. Путешественницы были удивлены: они по телефону сообщали о своём прилёте, но не просили их встречать. Вскоре выяснилась причина такой любезности.

После расспроса об Америке подруги сообщили неприятную весть:

– Девочки, вас отчислили из университета и выписали из общежития.

– За что? – удивилась Тома.

– Наверное, за опоздание к началу занятий.

– Сегодня переночуете в нашей комнате, а завтра пойдёте в университет разбираться.

В деканате Татьяна встретила только секретаря.

– Добрый день, Мария Петровна.

– Здравствуй, Таня.

– Скажите, пожалуйста, декан скоро будет?

Мария Петровна догадалась, зачем пришла студентка, но спросила:

– Зачем он тебе?

– Мне сказали, что я отчислена из университета.

– Да, был приказ ректора.

– Что мне делать?

– Я ничем не могу помочь.

Татьяна со слезами на глазах покинула деканат. Чтобы успокоиться и обдумать сложившуюся ситуацию, пошла в парк. Она присела на лавочку и позвонила маме в Алма-Ату. Елена Владимировна потеряла дар речи: она не могла себе представить, чтобы дочь, которая хорошо училась, вдруг отчислили из университета.

– Мама, почему ты молчишь?

– Что ты натворила, за что отчислили?

– За опоздание к началу занятий.

– Ты узнала, когда можно будет восстановиться?

– Нет.

– Узнай и приезжай домой.

Во второй половине дня Таня застала декана в кабинете. Поздоровавшись, спросила:

– Я смогу восстановиться в университете или навсегда останусь без высшего образования?

– Приходи через полгода, напишешь заявление и будешь восстановлена.

Настроение Татьяны улучшилось, но ей стыдно было ехать к родным. Она решила устроиться на работу в Петербурге. Математики-программисты пользовались спросом, но, как только работодатели узнавали, что у неё казахстанский паспорт, ей отказывали в приёме на работу. Шли последние годы прошлого века.

Ей пришлось поехать в Алма-Ату. Там устроилась работать программистом в транспортную компанию. Через полгода вернулась в Петербург и восстановилась в университете.

Татьяна успешно окончила университет, вышла замуж за однокурсника. Сегодня у неё двое детей и прекрасный, любящий муж.

Потомок ссыльных

Пароход «Мария Ульянова» показался из-за мыса, сверкая белыми бортами в лучах полуденного солнца. Из его трубы валил чёрный дым и тянулся шлейфом за кормой над спокойной поверхностью Енисея. Валентин, наблюдавший за рекой, побежал домой сообщить о приближении парохода. Его охватило радостное чувство предстоящих перемен в жизни. Ему давно хотелось прокатиться на пароходе, увидеть загадочный город Красноярск, о котором много слышал от взрослых.

Подойдя к Ворогово, пароход подал продолжительный гудок и бросил якорь недалеко от берега, подняв фонтан брызг. Затарахтела якорная цепь, корпус вздрогнул, и «Мария Ульянова» остановилась, слегка покачиваясь на течении. Марию с детьми провожала небольшая горсточка жителей, оставшихся в Ворогово после пожара. Женщины обнимали её и желали счастья на новом месте жительства.

– Где это место, я ещё и сама не знаю, – с грустью отвечала Мария.

– Напиши письмо, когда устроишься, – просили женщины, – может, нам тоже придётся податься на чужбину.

В это время Семён, уложив вещи в лодку и усадив детей, крикнул:

– Мария, скорее прощайся, пароход ждать не будет!

Она вытерла уголком платка, повязанного на голову, слёзы и перешагнула через борт деревянной лодки.

Михаил столкнул лодку с мели, завёл мотор и повёл её к пароходу. Он оставался в Ворогово.

Все отъезжающие не спешили занять свои места в каютах. Они стояли у борта на палубе и смотрели на берег, на односельчан, машущих руками и платками, на покинутые дома. Им было грустно расставаться с родными местами, с которыми связаны многие годы жизни.

На пароходе подняли якорь, застучали машины, зашлёпали лопастями колёса по воде, и он медленно пошёл вперёд, преодолевая быстрое течение могучей реки.

Взгляд Валентина не отрывался от дяди Миши, который махал шапкой уезжающей родне. «Удастся ли мне когда-нибудь ещё хоть раз сходить с дядей на медведя? – думал Валентин и твёрдо решил: – Когда вырасту, обязательно сюда приеду».

Его мечты сбудутся через несколько десятилетий. Он увидит Туруханскую тайгу с буровыми вышками, проложенными нефтепроводами, а пока он смотрел на высокие берега, проплывающие навстречу пароходу, на огромные плоты круглого леса, сплавляемые вниз по течению в город Игарку.

Погода несколько дней была благосклонной к пассажирам – на чистом голубом небе им улыбалось солнце, Енисей вёл себя спокойно, в безветрие отдыхая от частых штормов.

Красноярск встретил переселенцев городским шумом. Люди двигались в разные стороны, как муравьи в муравейнике. Больше всего Валентина удивили жилые дома не своей старинной архитектурой, а высотой. Об архитектурных стилях он не имел представления. Увидев в торце дома пожарную металлическую лестницу, он не мог понять, как по ней люди взбираются в свои квартиры.

Перрон железнодорожного вокзала показался Валентину пчелиным роем. Люди с узлами и чемоданами, как пчёлы со взятком, стремились к дверям вокзала, как в улей. Многие стояли у своих вещей или сидели на узлах. Цыгане расстелили перины около стены вокзала и уложили на них своих детей. Шёл второй послевоенный год, люди возвращались из ссылок и эвакуации в родные места. Казалось, что вся страна пришла в движение. Массовое переселение людей было данью недавно закончившейся войне.

Поезда ходили редко, за билетами были огромные очереди. Отчиму Валентина удалось взять билеты до Новосибирска на поезд номер пятьсот.

До прибытия поезда было много времени, и Валентин решил выйти на привокзальную площадь.

По перрону шныряли ровесники Валентина с вёдрами воды. Они заученно повторяли:

– Есть холодная вода, двадцать копеек стакан, на рубль досыта.

Вдоль вокзального забора стоял ряд женщин, торгующих едой. Продовольственные карточки ещё не отменили, у них можно было купить отварную картошку, овощи, лепёшки, жареную рыбу и другую еду. У Валентина засосало под ложечкой, ему хотелось есть, и он поспешил отойти в сторону.

Рядом с торговым рядом сидел инвалид, его окружила толпа. Он крутил на фанерке три напёрстка, под одним из которых была горошина, и приговаривал:

– Моё дело – крутить, вертеть, а ваше дело – смотреть. Кто десять рублей мне вручит, если отгадает – двадцать получит.

Валентин внимательно следил за рукой инвалида, не отводя взгляда, и всегда угадывал, под каким напёрстком была горошина, но