Любовник Павлова 2 - Ника Маслова

время зря. Переэкзаменовка через деканат. Если вы считаете, что заслуживаете лучшей оценки при полном отсутствии посещений лекций, семинаров, без единого сданного реферата, доклада — жалуйтесь прямо туда. Назначат комиссию, и вы всем покажете выдающийся уровень своих знаний. Вам всё понятно?

Предельно понятно, ещё бы, и всё же, понизив голос, я сказал:

— Зачем ты так? Ты же знаешь, какие у меня дома проблемы.

— Чтобы больше никогда не видеть тебя даже случайно, — он сказал это так, чтобы только я это услышал. И громко приказал уходить.

И я сделал это — ушёл из его жизни. Считал, что мы квиты. А он при первой возможности, как затаившаяся в траве змея, укусил.

Мне невероятно повезло. Павлов отреагировал так, как я не мог от него ожидать. Я думал — сейчас прогонит меня, как Костя когда-то прогнал, а получилось иначе.

— Всё хорошо, — шепнул я себе. — Всё будет хорошо. Слышишь, Вадик, ты со всем справишься. Ты у нас сильный.

Согнувшись в три погибели, я закрыл ладонями лицо и принялся дышать ртом. Неплохой способ привести себя в норму. Мне всегда помогал. И в этот раз не подвёл.

Не знаю, сколько я торчал в ванной, но выходить оттуда собрался уже другим человеком. Умылся, похлопал себя по щекам, огляделся кругом.

Со времени последнего посещения тут особо ничего не изменилось. Хотя нет. В стаканчике гордо стояли две щётки: синяя и голубая. Да и по другим мелочам — мочалкам, полотенцам — было заметно: здесь живут двое.

Как Павлов и сказал: мой поезд давно ушёл с этой станции. Моей зубной щётки тут никогда не стояло. Кирилл, даже если мы встречались у него два дня подряд, всегда выбрасывал ту простенькую, гостевую, которой я пользовался поутру.

Я надеялся на взаимность, но определённо был заинтересован в нём больше, чем он во мне. Смешно, но когда мы расстались, его чувства стали на порядок сильней — только не те, которые я хотел у него вызвать.

Полтора года прошло, он мог бы уже всё забыть и простить, да и что такого я ему сделал? Подставлял зад, выкладывался по полной, секси-шоу устраивал любо-дорого посмотреть.

С Костей я жил, так что да, ему задолжал и немало. Но Кирилл взъелся на меня вообще без причины. А даже если с причиной — это я был тем, кто много отдал и ничего, кроме унижения, не получил.

Павлов сразу потребовал моей верности. Кирилл даже слово «верность», как мне казалось, не знал. Он проповедовал свободные отношения. Сколько раз при мне, сбрасывая чужие звонки, говорил, что ему душно из-за ревности, контроля, обид. С ним было сложно, но я надеялся. А потом всё закончилось так, как закончилось.

И я думал: за-кон-чи-лось! А отголоски того дерьма через полтора года решили долететь и ударить мне прямо в лицо.

Но всё хорошо. Я их смыл, я выгляжу на миллион, и мой любовник не поддержал инициированное Костей начало скандала. Всё. У меня. Хорошо.

Я всегда знал, что мама родила меня под несчастливой звездой. Иначе как получилось, что, выйдя из ванной, я тотчас наткнулся на Костю?

Он молча отодвинул меня плечом и зашёл туда, откуда я вышел, закрыл дверь за собой. Щёлкнул замок.

Я хотел уйти. Мне следовало уйти. Зачем устраивать сцены? Какой в этом смысл? Но ноги как приросли к полу. Я корил себя, приказывал себе быть разумным, не напортачить ещё сильней, но — чёрт подери — так и не смог заставить себя свалить, послушно проглотив всё, что Костя мне сегодня за щеку напихал.

Когда дверь открылась, я с силой втолкнул выходящего Костю назад, вошёл сам и закрыл дверь за собой.

*

Если кнопка "Купить" не работает, то вы сможете купить книгу по ссылке:https:// /books/lyubovnik-pavlova-2

Глава 18. Вадим. Точки над «i»

Глава 18. Вадим. Точки над «i»

— Ты сдурел? — возмутился Костя, едва устояв на ногах из-за заскользившего по плиточному полу коврика. Он посмотрел на дверь поверх моего плеча, затем мне в лицо. — С дороги. Немедленно.

— Я никуда не уйду. Нам нужно поговорить, — сказал я, подпирая дверь спиной. — Что до твоего вопроса, то да, может, я и сдурел, раз надеялся увидеть в тебе взрослого, способного прощать чужие ошибки человека, а не мстительного говнюка.

— Предъявляешь претензии? — Костя вздёрнул бровь, усмехнулся, всем видом показывая превосходство. — Думаешь, имеешь право после всего?

— Я просил у тебя прощения. На коленях тебя умолял простить меня. Это всё, что я мог сделать, чтобы исправить ошибку.

У Кости дёрнулась щека. Нервный тик, выдающий крайнее напряжение.

— Ты называешь это ошибкой, я — подлостью, гнилью. Ты крайне мне неприятен, и я не собираюсь прикрывать тебя. Ты тот, кто ты есть. Рано или поздно твой любовник об этом узнает. От меня или другого доверчивого дурака, или на собственном опыте, но он узнает, кто ты. И вышвырнет тебя. Может, ещё пару раз трахнет, и вышвырнет на улицу, где твоё место.

Меня бросило в пот, сердце заколотилось. Страшно захотелось пить и в туалет.

— Он всё знает, — сказал я негромко, — я ему о нас рассказал. Так что всё у меня хорошо, потому что он подходящий мне человек. Но мне бы не пришлось это делать, если бы ты лишнего не болтал. Костя, зачем? Я не понимаю.

Я честно не понимал.

— Ты уже выбросил меня из своей жизни. Даже из института вышвырнул. Мы давно не вместе. Зачем это делать? Что тебе до меня?

Костя молчал, и я откинул волосы со лба.

— Я иду вперёд, а ты смотришь в прошлое. Чтобы что? У меня один вопрос — что ты хочешь этим добиться?

Он скрестил руки на груди, отгораживаясь от меня. Молчал, а вот меня пёрло на поговорить.

— Павлов — сложный и довольно опасный человек. Даже я не знал, как он на всё это отреагирует. А ты его не знаешь вообще. Не понимаю. Ты что, уничтожить, с лица земли стереть меня хочешь?

— Что за ерунду ты несёшь? — Костя скривился. — Не преувеличивай.

— Никакую не ерунду. Одним этим намёком ты мог разрушить мои новые отношения, подставить меня. Один раз я уже потерял всё. Ты захотел повторить,