Адмирал с Тихого Дона. Адмирал Бахирев (1868-1920) - Дмитрий Роговой

и после стычки с «Рооном»? Увы, ответа на этот вопрос дать нельзя. Все же, по мнению автора, существует одна зацепка, позволяющая считать, что русские стреляли до боя с «Рооом». А.К. Вейс упоминает гильзу от дымовой шашки, по которой велся огонь, а она могла быть только из тех, что сбрасывали, прикрывая «Аугсбург» и «Альбатрос», германские миноносцы. Разумеется, после 11 часов русские крейсера удалились от места постановки дымовой завесы слишком далеко, чтобы можно было обстреливать эти гильзы, но вот в 09.35 они вполне могли это сделать.

С учетом вышесказанного действия русского отряда выглядят следующим образом – спустя несколько минут после того, как «Альбатрос» выбросился на скалы, то есть ориентировочно в 09.12–09.20 «Баян» пошел на соединение с крейсерами бригады, «Адмирал Макаров», вероятно, приблизился к месту крушения «Альбатроса», а «Богатырь» и «Олег» оставались севернее. Затем на «Макарове», убедившись в том, что вражеский корабль уже никуда не уйдет, повернули к бронепалубным крейсерам 2-ой полубригады, но не слишком торопились соединиться с ними, дожидаясь подхода «Баяна». В 09.35 «Богатырь» «обнаружил» подводную лодку и открыл по ней огонь, его «поддержали» и остальные крейсера, что очевидно помешало им построиться кильватерной колонной, а кроме того, «Баян» оставался еще слишком далеко. К 09.50, очевидно, «расстрел подлодок» закончился, и М.К. Бахирев приказал своей бригаде отходить на северо-восток. Почти тут же (вскоре после 09.50) на горизонте обнаружились шесть дымов, которые к 10.00 были опознаны как «Роон», «Любек» и четыре миноносца и в 10.00 (или 10.01 или же 10.05, время в разных источниках различается) вновь загремели пушки.

Броненосный крейсер Германского флота «Роон»

Данная реконструкция не имеет противоречий ни с одним известным автору описанием боя и отлично объясняет, почему к моменту огневого контакта с «Рооном» 1-ая бригада крейсеров все еще не построилась в кильватерную колонну: корабли попросту слишком растянулись, отрезая «Альбатросу» возможные пути к отступлению и физически не могли быстро собраться вместе. Судя по схеме, для того, чтобы «Адмирал Макаров» и «Баян» «подтянулись» к находившимся севернее «Богатырю» и «Олегу», требовалось, как минимум, минут 40, к том уже их, вероятно, задержала стрельба по подводным лодкам.

Конечно, можно упрекнуть русских моряков в «лодкобоязни», но перед тем, как это делать, следует вспомнить некоторые нюансы. Во-первых, на Балтике уже неоднократно были случаи, когда легкие силы немцев заманивали русские корабли на позицию подводных лодок, поэтому в том, что лодки оказались у Готланда, ничего удивительного быть не могло. А во-вторых, в памяти моряков еще свежа была гибель однотипного «Баяну» и «Адмиралу Макарову» броненосного крейсера «Паллада». В тот день ничего не предвещало трагедии: «Паллада» и «Баян» вышли в дозор, причем «Паллада» шла головной, а впереди ее, слева и справа от ее курса шли миноносцы «Стройный» и «Мощный». На кораблях пробили «отражение минной атаки», за морем наблюдали не только вахтенные сигнальщики, но и свободные от вахты расчеты 75-мм орудий и, дополнительно, специально назначенные наблюдатели. И тем не менее торпедный удар стал для моряков полнейшей неожиданностью – ни лодку, ни торпедный след не обнаружили ни на миноносцах, ни на «Баяне», шедшем в 6–7 кабельтовых позади «Паллады». Вероятнее всего ничего не заметили и на «Палладе»: по крайней мере, точно известно, что корабль перед своей гибелью никаких маневров не совершал, не сигналил и огня не открывал. Так что если опасность и была замечена, то в самый последний момент, когда сделать было уже ничего нельзя. А затем, как сообщил вахтенный начальник «Баяна»:

«С правого борта «Паллады» показалось три огня, почти одновременно три огня с левого борта, а затем весь крейсер сразу скрылся в дыму и огне». Когда дым рассеялся поверхность моря была чистой – не осталось ни крейсера, ни одного выжившего, не было даже тел моряков – только отдельные обломки рангоута. «Паллада» погибла при ясной погоде, и находясь в охранении миноносцев – при том что наблюдатели бдили, никакой расхлябанности в этом вопросе допущено не было. В то же время видимость во время боя у Готланда была нехороша – к описываемому нами моменту она ощутимо улучшилась, но все равно оставалась далекой от идеала. В распоряжении М.К. Бахирева не было ни одного миноносца. Подводные лодки были страшным оружием, и потому, если что-то такое вдруг было замечено, самым правильным решением было «перебдеть, чем недобдеть» – никакие снаряды не стоят крейсера с сотнями человек экипажа на борту.

Стоит отметить, что «лодкобоязнь» коснулась и немецких кораблей – зачастую на них так же видели несуществующие подводные лодки, от одной из них уклонялся И. Карф, когда выдвигался к району минирования.

Также все вышесказанное объясняет и строй русских крейсеров, который они имели к моменту контакта с «Рооном». Головным оказался «Богатырь», ему в кильватер следовал «Олег», за ними, с некоторым отставанием шел «Адмирал Макаров» а уже за ним и немного восточнее шел «Баян». Но до того, как возобновился бой, произошло еще одно важное событие: М.К. Бахирев получил радиограмму, из которой следовало, что к северу от него, у острова Готска-Санден обнаружены силы противника, и в том числе – броненосные корабли. К сожалению, точное время получения этой радиограммы автору настоящей статьи неизвестно, но следует констатировать, что в 09.50 Михаил Коронатович (по имеющимся у него данным) оказался в очень непростой ситуации.

При планировании операции предполагалось, что крупные вражеские корабли будут находиться в Киле, и что в море не должно быть ничего существеннее сторожевиков. Затем служба связи

Балтийского флота обнаруживает в море легкие германские крейсера и наводит на них М.К. Бахирева – это хорошо, но, с другой стороны, становится ясно, что немцы проводят какую-то операцию, которую не смогла вскрыть русская разведка. Пока речь шла только о крейсерах, можно было предполагать, что это рейд легких сил к Моонзунду или горлу Финского залива, каковые немцы периодически предпринимали. Но «Альбатрос», отступая, открытым текстом «призывал» на помощь подводные лодки: русский командующий не поддался на эту вроде бы провокацию, а теперь, в 09.35 его крейсера обнаруживают подводные лодки как раз в районе, куда пытался отступать немецкий корабль. Хуже того, к северу обнаружены броненосные корабли противника, теперь с востока подходит еще один немаленький немецкий отряд! Ряд исследователей совершенно справедливо обращают наше внимание на важное последствие прискорбной ошибки наблюдателей русских крейсеров, принявших минный заградитель

«Альбатрос» за крейсер типа «Ундине». Если бы контр-адмирал М.К. Бахирев знал, что его крейсера загнали на шведские камни быстроходный минзаг, он вполне мог бы догадаться о том, что за операцию