Адмирал с Тихого Дона. Адмирал Бахирев (1868-1920) - Дмитрий Роговой

Что можно сказать об этом эпизоде боя? К тому времени видимость значительно улучшилась, позволяя наблюдать противника с дистанции, как минимум, в 70 кабельтовых, но теперь уже немцы находились в более выгодных условиях стрельбы. Видимость на юго-восток была хуже, чем на северо-запад, так что немцы русские корабли видели лучше: об этом свидетельствует и тот факт, что «Любек», в 09.20 обнаруживший русские крейсера и наблюдавший за ними, сам замечен не был. Плохая точность стрельбы «Баяна» и «Роона» объясняется «зигзагированием» русского крейсера, который тем самым сбивал «Роону» прицел, но в то же время постоянные смены курса, конечно, мешали стрельбе его собственных артиллеристов. В целом можно говорить о недействительности стрельбы обоих кораблей – единственное попадание германского крейсера смело можно считать случайным. На «Баяне» отмечали, что залпы «Роона» не давали накрытий, а только перелеты или недолеты – попросту говоря, попадание дал снаряд, получивший чрезмерное отклонение от точки прицеливания. Правда, здесь возникает еще один интересный нюанс.

По словам русских очевидцев, «Роон» стрелял четырехорудийными залпами, но вот, по немецким данным, он давал залпы только из одного орудия. С одной стороны, разумеется, немцам лучше знать, как именно стреляли их комендоры. Но с другой, сведения об одноорудийных залпах германского крейсера выглядят форменным оксюмороном.

Действительно, такая форма пристрелки существовала во времена русско-японской войны и ранее, когда предполагалось, что корабли будут сражаться на коротких дистанциях. Но с увеличением дистанций боя стало очевидно преимущество залповой пристрелки, когда несколько орудий стреляют одновременно – определять перелеты или недолеты и корректировать огонь при стрельбе залпами было куда проще, и германский флот, конечно, повсеместно перешел на пристрелку залпами. И, тем не менее, по утверждениям немцев, «Роон» делал всего только одноорудийные залпы – и это на дистанции в 60–70 кабельтов?! Можно лишь повторить, что у нас нет оснований не доверять этим немецким данным, но, если они верны, у нас есть все основания сомневаться в здравости рассудка артиллерийского офицера «Роона». В случае, если «Роон» стрелял четырехорудийными залпами, он израсходовал 72 или 74 снаряда, а точность его стрельбы составила 1,32-1,39 %. Если же данные немцев верны, то «Роон» израсходовал всего лишь 18 или 19 снарядов, и процент попаданий составляет 5,26-5,55 %. Но нужно понимать, что в этом случае тем более речь идет о случайности – выпуская по одному снаряду в маневрирующий на 6–7 милях корабль, попасть в него можно лишь исключительно по случаю. Как известно, за этот эпизод боя у Готланда Михаил Коронатович Бахирев также подвергся сильнейшей критике со стороны отечественных историков, в то время как на самом деле его действия просты и понятны. Как мы уже говорили выше, русский командующий считал себя находящимся между двумя немецкими отрядами – и это как минимум. Раз так, его задачей было не нанесение решительного поражения отряду «Роона», а прорыв к базе, для чего следовало оторваться от преследующих его немцев. А потому М.К. Бахирев выбрал бой на отходе – его флагманский «Адмирал Макаров» находился в центре строя, откуда хорошо были видны и немецкие корабли, и находящийся под обстрелом «Баян» – видно было, что последний не получает существенных повреждений. Сам крейсер «Адмирал Макаров» не стрелял, экономя снаряды для боя с «броненосной эскадрой у Готска-Санден», о существовании которой его ошибочно известили. В то же время попытка решительного сближения и боя с не слишком уступающим ему в силах неприятелем не имела большого смысла. «Роон», как ни обидно, по своей боевой мощи примерно соответствовал «Адмиралу Макарову» и «Баяну» вместе взятым – на стороне русских крейсеров было небольшое преимущество в бортовом залпе (4-203-мм орудий и 8*152-мм против 4*210-мм и 5*150-мм), но оно полностью нивелировалось тем, что управлять огнем одного корабля куда проще, чем двух. Правда, некоторые публицисты обращают внимание на слабость бронирования «Роона» – всего лишь 100 мм бронепояс против 178 мм бронеплит русских крейсеров.

Этот фактор вроде бы весом, если только забыть об одном «малозначимом» нюансе. Изначально 203-мм пушки крейсеров типа «Баян» имели и бронебойные и фугасные снаряды – увы, всего лишь «цусимского» образца, то есть облегченные и с мизерным содержанием ВВ. Впоследствии крейсера получили облегченный (более тяжелые снаряды не могли обрабатывать поданные механизмы башен) фугасный снаряд образца 1907 г., имевший 9,3 кг тринитротолуола, то есть по своему действию занимавший место где-то посередине между полновесным фугасным шестидюймовым и восьмидюймовым снарядами. Нужен был и новый бронебойный снаряд, но производство новых снарядов – вещь очень затратная, и на крейсерах устаревшего уже проекта очевидно решили сэкономить. Вместо того, чтобы создать для «Баянов» полноценный «бронебой», наши попросту взяли старые, цусимские снаряды, и заменили в них пироксилин на тринитротолуол.

Но содержание взрывчатого вещества было настолько мизерным, что толку от такой замены было немного, а потому ближе к описываемым нами событиям бронебойные снаряды были удалены из боекомплектов «Баянов» полностью – на них остались только новые фугасные, по 110 снарядов на ствол.

Иными словами, сближение с даже столь слабобронированным крейсером, каковым был «Роон», было для наших крейсеров весьма рискованно, потому что 210-мм пушки последнего имели все же бронебойные снаряды, которые на малых дистанциях могли бы пробить русскую броню, а вот «Адмиралу Макарову» и «Баяну» дырявить 100 мм броню германского крейсера было нечем. Конечно, 152-мм пушки всех четырех русских крейсеров имели бронебойные снаряды, но вот от них-то десятисантиметровые бронеплиты «Роона» отлично защищали на всех мыслимых дистанциях боя.

Другими словами, попытка «решительного убиения «Роона»» для русских крейсеров 1-ой бригады не имела никакого смысла – даже если бы это и удалось, то, вероятно, только ценой тяжелых повреждений и расходования остатков боекомплекта. Расчет на численное преимущество мог оправдаться, а возможно и нет: конечно, считая «Роон» ровней двум нашим броненосным крейсерам, немцы имели один «Любек» против «Богатыря» и «Олега», но следовало помнить, что это соотношение могло измениться в любой момент – «Аугсбург» со своими миноносцами должны были быть где-то рядом, а появись они на поле боя – и немцы имели бы против «Богатыря» и «Олега» два малых крейсера и семь миноносцев. Итак, крейсера М.К. Бахирева ждал тяжелый бой, но главное – даже в случае успеха русский отряд стал бы легкой добычей для германских кораблей у Готска-Санден.

Все эти соображения лежали на одной чаше весов, а вторую занимал броненосный крейсер «Рюрик» с его новейшими и мощнейшими 254-мм и 203-мм орудиями.

Броненосный крейсер «Рюрик»

Тактике – технические характеристики «Рюрика» позволяли ему без опасений для себя