Самые громкие мистификации от Рамзеса до Трампа - Петер Келер

в Америку из Европы лишь в середине XIX века. Кварц, из которого изготовлены черепа, имеет вкрапления, указывающие, что он родом либо из Бразилии, либо с Мадагаскара — тогдашней французской колонии, но никак не из Центральной Америки. И Бразилия, и Мадагаскар в XIX веке поставляли во Францию кварц. Следы ведут к парижскому антиквару Эжену Бобану как к зачинщику всей этой истории.

Третий и самый известный череп обследовали в 2007 году после смерти Анны Митчелл-Хеджес. Сама она рассказывала невероятную историю о том, как в стародавние темные времена люди, поколение за поколением, всю жизнь, ежедневно терпеливо обтирали песком огромный кусок хрусталя, пока не получился хрустальный череп — 13 сантиметров в высоту и 11 фунтов весу. На самом деле все намного проще и быстрее, на черепе есть следы алмазного резца, появившегося в конце XIX века. Для эзотериков это стало доказательством, что «череп проклятья» изготовлен жителями Атлантиды, чьи технические знания были высочайшего уровня. (Как совмещалось все это у жителей Атлантиды с примитивным способом обтирания песком — большой вопрос.)

Гораздо ближе Атлантиды расположен реальный Идар-Оберштайн, построенный посреди горного массива Хунсрюк. С XIX века и по сегодняшний день слава мастеров-гранилыциков из этого немецкого городка гремит на весь мир. Они работают на лучшие ювелирные дома (например, «Картье»), мастерят украшения для королей и крупных корпораций. Так, они изготовили в подарок какому-то правителю миниатюрный вертолет из горного хрусталя. Эти мастера вполне способны превратить кусок хрусталя в прозрачный череп. В XIX веке кварц для подобных работ поставляли в Хунсрюк из Бразилии и с Мадагаскара.

Поэтические вольности

Абеляр и Элоиза

Любовь между учителем и ученицей — дело деликатное, о чем известно не только благодаря заслужившей широкую популярность серии «Аттестат зрелости» из телесериала «Место преступления» (1977) с юной Настасьей Кински в главной роли. Стержень детектива — убийство. Девушка убила ревнивого одноклассника, который собирался изнасиловать ее. Принципиально скандальные, неправомерные отношения взрослого мужчины (здесь — классного учителя) с зависящей от него несовершеннолетней оказываются не в центре внимания. Все иначе в известной истории, случившейся в начале XII века и завершившейся трагически. Речь о романе между парижским философом Пьером Абеляром и его ученицей Элоизой.

Абеляру было около сорока, когда каноник парижского Нотр-Дама по имени Фульбер доверил ему частное обучение своей то ли 16-, то ли 17-летней племянницы Элоизы. Учитель и ученица полюбили друг друга, у них родился сын. Возмущенный этим Фульбер натравил на Абеляра клошаров. Те схватили несчастного (в 1118 или 1119 году) и кастрировали.

Вскоре Абеляр принес монашеский обет и стал аббатом. Просветительскую деятельность он не оставил, что привело к неприятным последствиям: в 1140 году его осудили как еретика — он хотел рационально и диалектически исследовать основы веры и сущности Бога. Абеляр бежал в Клюни, где и умер в 1142 году. Элоиза стала монахиней, ушла в монастырь Параклет, основанный Абеляром под Труа, и умерла в 1164 году уже в чине аббатисы.

Факты неоспоримы. Как и то, что приспешников Фульбера, в свою очередь, тоже оскопили и к тому же ослепили, а вот сам подстрекатель преступления, служитель церкви Фульбер, отделался легким испугом и лишь потерял часть своих должностей.

Сомнения возникают еще при чтении переписки, которую, как утверждается, вели Абеляр и Элоиза. Она свидетельствует об их страстной преданности друг другу, а также о борьбе за богоугодную жизнь, с чем вступала в конфликт их безграничная земная любовь. Переписка состоит из трактата Абеляра («История моих бедствий»), предположительно написанного в 1133 или 1134 году, четырех любовных писем Элоизы и трех назидательных писем Абеляра об идеальной монастырской системе. Элоиза, должно быть, сильно опережала свое время, ведь она выступает за свободную любовь и роли жены предпочитает положение любовницы. Она клянется в глубокой верности, готова последовать за своим любовником даже в ад и вместо того, чтобы «вздыхать о совершенных грехах», может лишь «вздыхать о том, что они уже позади» — да, любовь к Абеляру она ставит выше любви к Богу.

Однако столь сильные эмоциональные излияния и тем более интимные признания не соответствуют мировоззрению начала XII века. Тогда считалось немыслимым выставлять напоказ личную жизнь и ставить частные желания выше веры. И действительно: старейший экземпляр, где собраны автобиография и письма, датируется концом XIII века, а значит, целых 150 лет об Абеляре и Элоизе никто ничего не слышал. Более того, анализ лексики, терминологии и стилистических особенностей показал, что авторов у переписки не двое, а один. К тому же письма содержат информацию, которая противоречит условиям времени и неопровержимым фактам из жизни Абеляра.

Переведя переписку с латинского на французский, Жан де Мен в конце XIII столетия включил ее в свой «Роман о Розе», прославлявший свободную любовь. Возможность того, что ее выдумал сам писатель или его доверенное лицо, столь же недоказуема, сколь и вероятность того, что он был обманут. В первом случае он осознанно, во втором непреднамеренно пользуется фальшивым документом, чтобы проиллюстрировать современный ему конфликт на историческом примере: переписка начала XII века отражает тенденции конца XIII века. Авторы исторических романов поступают так и сегодня — прошлое, которое они описывают, моделируется исходя из потребностей настоящего.

Фальсификатор и вместе с тем поэт

Долгое время ничего не происходило. В 1727 году в церкви в Бристоле, на юго-западе Англии, обнаружились пять старых сундуков, их вскрыли и… потеряли к ним интерес. В извлеченных на свет вещах не нашлось практически ничего, что могло бы подпитать вновь пробудившийся интерес к Средневековью. Даже документы, обнаруженные среди имущества купца и мэра Вильяма Канинга, скончавшегося в 1474 году, не вызвали никакого любопытства. Люди вынимали из сундуков потенциально полезные вещи и ничем другим не интересовались.

Но 40 лет спустя кое-что произошло. Внезапно бристольцы оказались засыпаны находками из средневекового прошлого их города. У продавцов книг и историков появились письма, карты и документы XV века. В частности, сенсацию вызвали стихи то ли монаха, то ли священника по имени Томас Роули, чьим другом и покровителем был Вильям Канинг. Вскоре обнаружились находки из еще более давних времен. В сентябре 1768 года старый мост XIII века заменила новая постройка, и газета «Бристоль Уикли Джорнал» набрала рейтинги с торжественной поэмой 500-летней давности, ярко описывающей великолепие торжественного открытия моста-предшественника.

Отклик на хвалебную поэму был столь велик, что — о, чудо! — на свет вышли оды и другим сооружениям. Всплыли даже городские хроники XI века, написанные монахом