Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

И перья тряс из Одиссия

Скуластенький какой-нибудь,

Монгол с задумчивым блином

Лица из жёлтой терракоты,

Мы все римляне, и сойоты

Нас станут воспевать потом…

Где Петербурга желтизна

И крыш пруссаческая зелень

Любезна Бисмарку она,

И Фриц с Россией неразделен…

Валентине Матвиенко

Женщины с мужскими голосами,

Крупные, бокастые премьеры

С крашенными густо волосами,

Наглы и грубы как офицеры.

Утюги, тяжёлые бабищи,

Сходные по силе с битюгами.

Нет у них ножей за голенищем

Но обезображены усами…

Ходят, как тяжёлые коровы,

Прочности паркетов проверяют.

Да, они, конечно, нездоровы…

Мышцами, однако впечатляют…

«Бандитский лагерь низкорослый…»

Бандитский лагерь низкорослый

Ежи седеющих голов,

Здесь каждый зэк стоит – подросток,

Здесь всякий молод, нездоров…

Печёт их солнце на рассвете,

И на закате их печёт,

Они все лёгкие, как дети,

Поскольку вечно на диэте —

Ни грамма жира не растёт…

Придут поспешно офицеры,

Их сосчитают, и уйдут.

Постны, хмуры и грязно-серы,

Они стоят, сирены ждут

Завоет скорбная сирена,

Рассыпятся бедняг ряды.

Их приняла иная смена —

Ну, если образно, замена:

«Ежов» сдал пост для «Ягоды»

«Нет ничего… Бессмыслен щебет детский…»

Нет ничего… Бессмыслен щебет детский,

Родителей столовая возня,

Как взбунтовавшийся орешек грецкий,

Несётся шар земной, неся меня…

Ад ледяной, и жаркий Ад огня…

Как яйца твёрдые, планеты

Несутся, свои оси наклоня,

Сквозь и метеориты, и кометы…

Нет ничего – ни злобы, ни любви

И только мира жалкий подоконник,

Где как цветок стою я, жизнь прерви!

Ты, случай! И себе не назови!

Мгновенно так,

как взмахом сабли, конник!

2012-й

Две тыщи двенадцатый! Ну, выходи!

Сейчас посчитаем с тобою,

Кого мы пригрели на тёплой груди,

Какому зловещему строю,

Мы не преградили змеиный их путь.

Сейчас мы врагов посчитаем!

И тех, что друзьями нам лезли на грудь,

Но Каины стали, узнаем!

Две тыщи двенадцатый, потен и зол

Он лезет в дверную щёлку.

Найдётся на нас аккуратный Мавзол,

Без внутренностей на полку,

Истории свалит, лежали чтоб мы

Один, – Эдуард Великий,

В гробу лакированном из хохломы

Иль купленным в шведском их Ikey

…………………….

Здесь небо неяркое, холоден свод,

Невест не спеша выбирают —

Не скифы, но финны, угрюмый народ,

Хоть «русским» себя называют.

Отсутствует тот же у них хромосом,

Что у могикан с ирокезами.

Напившийся водки опасным бесом

С гранатой бежит и обрезами.

Две тыщи двенадцатый, нас рассчитай

На мертвых и на живых!

Одних съевропей, а других окитай!

И плюх, и бум-бум, и колых…

«Итак, мой друг, мы терпим крах…»

Итак, мой друг, мы терпим крах,

В кромешном утреннем тумане

Как девочка, кричащая в горах

То «тётя Надя!» то «тётя Аня!»

Как девочка, отставшая от группы,

Ей со скалы видны бараньи трупы,

Ей страшно так!

Остаться черепом в предгориях Алуппы,

А над тобой – зловещий Аю-Даг…

То тётю Аню окликают,

То тётю Надю назовёт.

Весной здесь кости собирают

Туристов, выпавших в пролёт.

Ущелья дно здесь каменисто,

Покато, но искривлено.

«Ущельем мёртвого туриста»

Народом прозвано оно…

И мы, мой друг, как та девчонка,

Блуждаем, бегаем, зовём.

А снегу много, льда лишь плёнка

И за туманом ждёт фантом…

«Я не владелец ничего…»

Я не владелец ничего,

Я лишь отец мальца и крошки.

Фифи приходит, выгнув ножки,

Партнёрша тела моего.

Я – нож для её круглой ложки,

Я – лунки её злобный кий,

Я узкоусый хан Батый,

Вспоровший внутренности кошки…

Анатомия героя

Ужасный череп шишковатый,

Такой израненный и злой

Как будто страшные солдаты

В футбол играли головой.

Нога отвратна – до колена,

Осколки, оцарапав всю,

Ей перебили жилы, вены…

Как карта острова Хонсю,

Ты смотришься, нога героя…

Зубов отсутствует штук шесть

(Но нету, Боже, геморроя,

И член серьёзный ещё есть!)

Но, перейдём к груди. В ней астма.

Приходит, впрочем, не всегда…

Вам, в общем, стало уже ясно

Что чуть коптит моя звезда…

Однако мозг мой не натружен,

Четыре сотрясенья пусть.

Ещё я дважды был контужен,

Однако прочь пошла ты, грусть!

Придёт вот девка молодая

И всеми этими… изъян

Дразня, прельщая и пугая,

Восторжествую, словно хан…

«Мир приключений узкоглазых…»

Мир приключений узкоглазых,

Стоящий к Западу спиной,

Монгол с таинственной чалмой,

В лазурном небе водолазы,

В скафандрах, с шлангами петлёй,

Проносятся, как злые духи,

Как бесы мчатся над землёй,

Страшны, смешны, и многоухи…

Бездонный Хаос населён

Метаном, скалами, огнями,

Планетами иных времён

И молодыми валунами…

Европа спит

Европа спит и чмокает во сне,

Ей в плоть сухую врезалась пижама,

Европа спит, немолодая дама,

Очки на стуле, предки на стене…

Из орд германских, франков, визигот.

Из англов, саксов, крови с алкоголем,

Был создан твой ублюдочный народ

Насильственно держащий под контролем

Всю сушу, а ещё пространство вод…

Растения политы. Пол метён,

Ни пятнышка на потолке от мухи.

И шелест, алых, с свастикой знамён

Не потревожит сон сухой старухи…

Забыла, как была она пьяна,

С нацистами весёлая, лежала…

(Эсэсовцев не помнишь имена?

Не помнишь, для них ноги раздвигала?)

Лишь помнит, что «Капут!» она кричала,

Когда была проиграна война…

Европа спит, но турки в чайхане

Сговаривались тихо до рассвета,

С арабами участвовать в войне,

Джихад в Берлине завершить до лета…

Над белою Европою луна,

Как символ бед и атрибут сражений,

Аукнется ливийская война,

Откликнется сирийская война,

И турки и арабы до пьяна

Читают прейскурант вооружений…

Европа, сука старая, сопит,

На ухо съехал чепчик протестантский,

К утру придёт партнёр американский