Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

Сидит в кубышке под замком,

И слышен голос Леди Гаги

Царевна, полная отваги,

Легла с Иваном-дураком…

«И вот в апреле стало сухо…»

И вот в апреле стало сухо,

О, воздух тёплый-то какой!

В Москве История-старуха

Бредёт, морщиниста, с клюкой.

На Лобном месте – здесь казнили,

Пал на Болотной Пугачёв.

Смотреть на казнь его ходили

(Вот вас куда привёл, глупцов,

Ваш загорелый плут, Немцов!)

Стал на пригорке храм пузатый,

Бетонный брюхом, тучный поп.

Лужков, и Ельцин бесноватый.

Его воздвигли, нынче чтоб,

В нем Pussy Riot выступали

В зеленых, розовых чулках,

Начальство чтобы проклинали

В своих девических стихах.

Теперь томятся за решёткой,

Зато и всей стране слышны.

Но, разберёмся, разве кротко

Храм выстроил святой с бородкой?

Нет, правильные пацаны,

Читай – бандиты всей страны…

Ведь с них же дань тогда собрали

Лужков и Ельцин похмельной

«Что сеяли, то и пожали!» —

Смеётся бабушка с клюкой…

Идёт История-старуха,

И шамкая, и хохоча,

Вот прислонила бабка ухо

Вдруг к мавзолею Ильича,

И слушает его довольно,

И вновь склоняясь на клюку,

Спешит старуха добровольно

Через Москву на всём скаку.

«Армии много ели…»

Армии много ели,

Армии мясо варили,

И у костров сидели,

Вина гекталитры пили.

Армии штык точили,

Армии саблями взмахивали,

Армии девок любили,

И без стыда оттрахивали.

Девки плодоносили,

Но от кого, не знали,

Так как отцов убили,

То сиротами стали.

Чада у девок утробные.

Плачут о них места лобные,

Этих детишек прижитых,

Что от солдат убитых…

«О Питера клоповник старый…»

О Питера клоповник старый,

Фонтанки мокрой хлипкий чмок,

Волны то всплески, то удары,

И Зимнего зелёный бок…

И рыбного дождя рябого

Удары с ветром по зонту

И тень от шпиля золотого,

По Петропавловке, в поту…

«Дай мне твою молодёжную руку…»

Дай мне твою молодёжную руку!

Я – динозавром, а ты – мотылёк,

Все это глупости, дочка Фейсбука,

Я от тебя не настолько далёк.

Я человек – исчезающей расы,

Спорить не стану. Средь новых людей,

Все израсходовав боеприпасы,

Я задержался, потомок вождей…

Вы – чистоплотные дети Фейсбука,

Ездите в Канны, сидите в кафэ,

Одолевает вас сытая скука,

Ну а мой батька ходил в галифэ,

С кантом, которого дети боялись

ОГПУ, после НКВД,

Мощным Бетховеном дни нам казались,

Тыщи «Титаников» гибли в воде.

По Маросейке и по Пироговке

Столько воздвигли красивых домов,

Вот я пошарю в тебе, в чертовке,

В поисках юных твоих миров.

Твой неприятель из Древнего Рима,

Буду тебя как добычу терзать

Неукротимо и неумолимо

НКВД тебя будет пытать…

Что же, красивая дочка Фейсбука,

Свежая, словно политый цветок!

Дай мне твою молодёжную руку

Я – динозавром, а ты – мотылёк…

«Недавно, в две тыщи шестом…»

Недавно, в две тыщи шестом,

Ты ехал счастливым отцом

С семьёй, в глубине кадиллака,

А ныне один, как собака.

Недавно, всего лишь шесть лет

Писал ты, и муж, и поэт

Балладу о счастье и доме,

Вот спишь на соломе, в Содоме…

«По миру скушному бродили…»

По миру скушному бродили,

И мир нам открывался, кос,

Остатки мумий находили,

С клоками выцветших волос…

В музеях пыльных трепетали

Пред блюдами голландских рыб…

Но времени не понимали

Среди соборов мшистых глыб…

Как исторические боги,

Разрытые из недр скорей,

Надменны и единороги,

Мы походили на чертей…

Колониальные товары

Ну что ж, старик! – дождливым днём,

А мы хоть ветрены, но стары,

Давай с тобой, старик, вздохнём,

Припомнив надпись под слоном:

«Колониальные товары»

На старой улице, в подвал

Вели ужасные ступени,

И открывалась дверь в пенал,

Где Индия и где Непал,

Где осьминогом танцевал

Бог Шива в птичьем опереньи.

Там продавали ром, табак,

И жёлтый виски продавали,

Коробки с кофе открывали,

И он благоухал, о как!

Ты помнишь, мальчик мой, матрос,

Туда зашёл походкой смелой,

И дверь пружинами гудела,

Поскольку был силён, барбос!

Через витрину ты глядел,

Как он купил бутылку рома,

(Во рту табачная оскома).

Матрос был пьян, матрос был смел…

Потом в тюрьме, тюрьмы на дне

Ты вспоминал не раз их чары

И видел на тюрьмы стене,

Раджу на стареньком слоне,

Верните же, верните мне —

«Колониальные товары»…

«Ну вот и состоялась порка…»

Ну вот и состоялась порка!

Уже погасли фонари

И ваших трусиков восьмёрка

Висит на ручке у двери.

Эдмонд Дантес с маркиз де Садом

Любуются сейчас вдвоём

Твоим роскошным юным задом,

Что раскраснелся под ремнём!

Жюльетта, ты в шестом часу!

Отверстий выточенных формы,

И кавалеры колбасу

Суют в тебя весьма проворно…

И каждый этот их прибор

Нам жеребца напоминает,

Когда он стонет и страдает,

Кобылу мощно пригибает

И ударяет о забор…

«Всю ночь проспект-то не молчит…»

Всю ночь проспект-то не молчит!

Но пролетают молодые

Автомобили боевые,

И каждый крыльями стучит!

Железо острое несётся —

«Сейчас я в порошок сотру

Дороги жёлтую кору

Устрою чёрную дыру…

Никто, пожалуй, не спасётся!»

Ночной-то город мрачноват,

А вот куда идёт, скажите,

Отряд нахмуренных солдат?

Ужели в сонность общежитий?

«Под утро мне снятся советские песни…»

Под утро мне снятся советские песни

И мама в советском, несложном пальто

Ну мама, воскресни, воскресни, воскресни!..

Я буду примерным сыночком за то…

Я буду ходить в ненавистную школу,

Давиться яишницей, меньше читать,

Не стану в ботинках по мытому полу,

И может быть буду очки надевать…

Там печка горит,