Ведьмак 23го века. Сжатая спираль - Владимир Михайлович Мясоедов

В отчаянии выкрикнул один из новых послушников, по чьему изначально смуглому лицу сейчас расплывалась отчетливая бледность, а также стекали капли пота. Одной рукой этот молодой мужчина лет двадцати пяти сжимал массивную булаву, а другой — не менее массивное распятие, сделанное может и грубовато, но зато с любовью, заботой и искренней верой…Из железного дерева сделанное, обычному железу по степени своей твердости уступающего совсем не сильно. И тем, и другим индус, решивший посвятить свою жизнь служению Богу и православной церкви, размахивал с удивительным энтузиазмом и весьма достойной скоростью. Желтые, ветхие и покрытые множеством трещин скелеты, что пытались вцепиться своими костлявыми пальцами в такую близкую добычу, от его ударов либо отлетали на пару шагов, либо теряли здоровенные куски своих давно прогнивших тел, либо вообще опадали грудами мусора, лишенного всякого подобия жизни. Только вот судьба уже сокрушенных собратьев, число которых явно перевалило за первую дюжину, остальную нежить не страшила ни капельки, а потому у отмахивающегося от них послушника не было времени на то, чтобы даже стекающий по лицу пот утереть. — Им нет конца!

— Запомни, брат Сергий! Всему, у чего начало, есть и конец! Это сказал…Не помню, если честно, кто это сказал, но человек то был хороший и точно говорил дело! — Ерафим с сожалением вынужден был признать, что уже давно не уделял время изучению богословия и чтению философов, чьи труды были одобрены церковью. Всё как-то в руках у него чаще оказывались то сводки происшествий, то досье на того или иного грешника, то протоколы дознаний, то вообще справочники по демонологии, которые хоть и книги суть мерзостные, но в деле точного опознания зла и точечечного же оного зла искоренения зачастую весьма полезные. — И вообще, затыкать эту дыру кроме тебя некому! Разве не видишь⁈ Я — занят! И остальные братья — тоже!

Толпа скелетов, которых было и вправду как-то многовато, лезла из поросшего кустами оврага, расположенного глубоко в лесной чаще и вряд ли возникшего естественным образом. Во всяком случае, Ерафим вполне отчетливо ощущал эманации крови, боли и смерти, пропитавшие собою это место много лет назад, но не выветрившиеся до конца даже сейчас, и образовавшие пусть не магический источник, но некое его подобие. Лужицу застоявшейся на одном месте энергии, энергии по самой сути своей весьма темной и злой, на краю которой, а заодно и на краю оврага, примостилась довольно просторная, но весьма кривобокая хижина, сооруженная из переплетенных друг с другом лиан, кривых веток разной длинны, глины и даже пожухлых пальмовых листьев. Конструкция эта казалась хрупкой и ненадежной. Если бы в этой чаще вдруг мог подуть по-настоящему сильный ветер, как-то прорвавшийся сюда сквозь километры весьма плотно стоящих деревеьв, то он должен был бы шутя развалить подобный шалаш-переросток…Только вот десяток слуг церкви, слаженная боевая группа между прочим, бился об её стены уже минуты три, и никак не мог попасть внутрь крохотной жалкой хижины. Объятый святым пламенем таран, на скорую руку сделанный из толстого бревна, раз за разом бился в трещащую от натуги дверь… И не мог её ни пробить, ни прожечь, ни снести с петель, которых между прочим и не было. Но преграда, сплетенная из успевших покрыться плесенью и трещинами лоз, тем не менее, демонстрировала большую устойчивость, чем ворота какой-нибудь маленькой захудалой крепости. Стены ей, увы, не уступали, будучи зачарованны на редкость качественно. А еще из темноты, находящейся внутри хижины, регулярно стреляли тонкими изумрудными иглами некроэнергии, которые Ерафим каждый раз был вынужден с ювелирной точностью перехватывать двойными световыми барьерами, прежде чем чары боевой некромантии сократят количество его братьев по вере и оружию, которых с недавних пор стало даже меньше, чем раньше. Попытка пролезть в расположенное под потолком очень узкое оконце закончилась экстренным выдергиванием из сработавшей рунной ловушки главного и единственного интенданта их группы, что теперь лежал в сторонке, слегка дымился, зажимал светящимися ладонями свои обугленные глазницы и тихонько богохульствовал, очень переживая из-за непоправимых повреждений, полученных его любимой бронированной рясой. Глаза себе силой искренней молитвы и толикой целительной магии он уже восстанавливал потихоньку, а вот получить замену испорченного снаряжения в их текущих условиях было…Проблематично.

— Поднажмем, братья! — Пропыхтел один из тех служителей церкви, кто держался за объятый священным огнем таран, что раз за разом колотил в преграду, не дававшую отряду православных инквизиторов ворваться внутрь хижины. Слегка заостренное бревно, на скорую руку покрытое несколькими строчками святого писания, которые вырезал на нем Ерафим, воткнулось в сплетенную из тонких лоз дверь…Вернее в сотканные из мрака цепи, что на миг заменили собою стебли обычных растений и не пропустили дальше осадное орудие, которое бы слой из нескольких кирпичей не разбило, так проплавило. Впрочем, определенное эффект этот удар все же оказал. В момент удара цепи треснули и местами выкрошились, а когда их вновь заменили стебли растений, то те выглядели почерневшими и раскрошившимися…Секунды полторы. А потом восстановились в изначальное свое состояние. — У этой нечестивой твари заканчиваются запасы энергии! Ожоги и трещины точно стали зарастать медленнее!

— Хотел бы я знать, кто ей вообще показал, как создать ритуальный контур подобной силы. — Пробормотал один из его братьев по вере и оружию, вливая свои силы в окутывающее таран святое пламя, что после каждого удара слегка угасало, расходуя себя на то, чтобы попытаться уничтожить насыщенную тьмой преграду. — Это же вам не могильник поднять да на ближайшую деревню натравить, тут думать надо, а расчетов ну просто завались…

— Не отвлекаемся! Продолжаем долбить! — Прикрикнул на них Ерафим, перехватывая очередную иглу, вылетевшую из темноты хижины. Первый из поставленных им световых барьеров магический снаряд, созданный из концентрированной силы смерти, пробил легко, на втором замедлился и несколько потерял свою форму, ну а третий его все-таки смог перенаправить в землю, изрытую и ногами служителей церкви, и множеством предыдущих аналогичных чар. — И не расслабляемся! Сами же видите — эта тварь не только силу имеет, но ещё и с мозгами!

Мысленно Ерафим классифицировал их врага как истинного мага. Довольно сильного, между прочим. Да, противостоять слаженно действующей группе воинов церкви он мог лишь потому, что они застали его в своем доме, на заранее подготовленной позиции…Но ведь противостоять им всем сразу он мог! И неважно было, что наседающая на их самого нового послушника нежить точно была поднята или скорее подчинена не вчера, и не сегодня, а стены хижины могли укрепляться годами проводимых внутри